Мария продолжала мучиться из-за своей вины перед Беатриче. Она осыпала ее подарками, ломая голову над тем, как исправить свои ошибки более действенным путем. Что более всего необходимо Беатриче? Успокоиться и приобрести уверенность, что беременность благополучно разрешится.
Однажды, когда Мария сидела в детской, расписанной яркими фресками с фантастическими существами, наблюдая спящего в колыбели здоровенького Эммануэле, ее осенило. Монтеверджине. Она отвезет туда Беатриче, чтобы ее тоже благословила Черная Богоматерь.
Глава 9
Монтеверджине
ни пустились в путь в конце лета. Долгое путешествие было менее тяжелым, поскольку стояли ясные, теплые дни. Их сопровождал Карло, желавший поблагодарить Черную Богоматерь за то, что его сын и жена здоровы. Он написал аббату, объяснив цель их визита и попросив приютить Марию с Беатриче, пока он отправится в замок Джезуальдо. Через неделю он вернется и заберет их. Вместе с ответом аббат заботливо прислал снотворное для Беатриче — настой из трав, — чтобы она спала во время путешествия и ее не мучила тошнота, как было с Марией.
Беатриче спала в объятиях Марии, вытянувшись во всю ширину кареты. Напротив нее Карло, устроив подставку у себя на коленях, писал ноты. Время от времени он останавливался и смотрел невидящим взглядом в окно, а затем возвращался к своей работе. Судя по всему, ему не мешало, а скорее помогало то, что карета раскачивалась из стороны в сторону. В следующей за ними карете сидели Лаура и слуги, которые должны были ехать в замок вместе с Карло. Среди них был священник Алессандро. Мария возненавидела этого державшегося в сторонке молодого человека — он был посвящен в тайну Карло. Она чуть ли не винила его в том, что Карло уклонялся от любви. Ненависть ее к Алессандро не была сильной — просто тупая ноющая боль. На первом плане сейчас у Марии была Беатриче.
В пути Мария изучала умное лицо Карло. Оно было наполовину в тени. Она подумала о том, что это символически отражает две стороны его личности: склонность к самолюбованию и тайный индивидуализм. Это идеально соответствовало и его двойному музыкальному таланту — исполнителя и композитора.
Она взглянула на спящую Беатриче, влажные веки которой слегка потемнели от усталости: последние два месяца она по три-четыре раза за ночь просыпалась, и ее рвало. Теперь она мирно спала. Мария осторожно вынула затекшую руку из-под головы Беатриче и подложила маленькую подушечку. Карло с рассеянным видом поднял глаза и, увидев, что жена потирает руку и сгибает пальцы, сказал:
— Ты не должна допускать, чтобы дочь тебя изнуряла. Я не хочу, чтобы ты снова заболела.
В монастыре Мария каждое утро и каждый вечер проводила по часу в часовне, молясь Черной Богоматери, чтобы та защитила Беатриче и ее ребенка. Сама Беатриче не могла стоять больше пятнадцати минут и возвращалась в свою маленькую комнату в одной из башен. Там она лежала в постели, глядя на вершины гор и проплывающие кудрявые облака, а потом засыпала. Она пристрастилась к снотворному настою аббата, и Марию беспокоило, что она принимает слишком много этого снадобья. Она хотела было попросить монахов больше не давать настой дочери, но Беатриче упросила ее не делать этого, заявив, что благодаря ему чувствует себя лучше. От травяных настоев, которые следовало принимать ради здоровья будущего ребенка, ей было плохо, и уж конечно лучше спать, чем мучиться тошнотой, сказала она.
На четвертый день Беатриче проснулась на рассвете, чувствуя себя свежей и отдохнувшей, — она и не помнила, когда в последний раз ей было так хорошо и спокойно. Наверху, в безмолвных горах, все было тихо. Монахи ушли на раннюю службу в церкви, а мать и Лаура еще не встали.