– Пишите, объясню, когда закончите.
Долинский подчинился и отдал документ Федотову. Тот проверил.
– А теперь поясню, чтобы удовлетворить ваше любопытство. Второй экземпляр отправится депешей вашему полковому командиру. Нарушите обещание, данное в этом документе, - разбираться будут он и судебные приставы. Верю, что вам хватит благоразумия соблюсти закон и не нарушить данное обязательство.
Поручик молчал. Вот теперь он уразумел, как ловко Федотов переиграл его, и лучше нарушителю спокойствия больше не шутить так неумело.
– На этом откланяюсь, с вашего позволения. Тороплюсь. - Прохор Петрович набросил плащ с пелериной, надел цилиндр и с удовлетворением покинул Долинского. Он вернулся к Софье Гавриловне вечером.
– Голубчик, вы заставили меня поволноваться. Куда же вы пропали? - встретила его тётушка.
– Мы можем уединиться с вами на два слова?
– Что за вопросы? Да хоть на десять. Пройдёмте ко мне в комнату.
Прошло полчаса. Доктор обыскался, он не мог найти княгиню.
– Не подскажете, где Софья Гавриловна? – спросил он у служанки.
– Они с Прохором Петровичем совещаются.
– Попрошу вас, когда Софья Гавриловна освободится, попросите её подняться в комнату княжны.
– Передам, барин. Не извольте беспокоиться.
Доктор ушёл.
Под впечатлением рассказа Федотова тётушка шла ко мне. Она не могла успокоиться. Прохор Петрович поднимался вместе с ней.
– Вы спасли честь нашей семьи! – произнесла она вслух. – Теперь я ваша должница по гроб.
– Дорогая, не преувеличивайте, бога ради. Так поступил бы каждый уважающий себя человек.
– Вы скромничаете, понимаю.
– Не будем об этом – сделано и забыто. И Нине этого лучше не знать.
– Это почему же?! – возразила княгиня. - Считаю, она должна знать правду, кому слепо собиралась довериться. Только так поймёт и запомнит, чтобы впредь не совершать опрометчивых поступков. Вы скромный человек, ценю и понимаю. Повторяю, только правда образумит племянницу.
– Возможно, вы и правы. Поступайте, как находите нужным.
Открылась дверь, и им навстречу вышел доктор.
– Михаил Романович, вы меня искали?
– Да. Нине Андреевне совсем плохо. Поеду домой, привезу лекарство для инъекций, шприцы, порошки и микстуры. Сделал ей кровопускание, должно помочь. Ставьте компрессы на лоб и растирайте её спиртовым раствором, на столе оставил. И пить, много пить давайте: морс, чай, травяные настои – всё, что есть под рукой.
– Сию минуту пошлю служанку на кухню. Вы так взволнованы. Пугаете меня.
– Не исключено, что она застудила лёгкие, я говорил вам. Появился лающий кашель. Пневмония, уверен в диагнозе. Ждите моего возвращения.
– Михаил Романович, возьмите мою карету. Я здесь останусь. Скажите извозчику, что я приказал, – подсказал Прохор Петрович.
– Благодарю вас. Ваша помощь подоспела как нельзя кстати.
Две недели Михаил Романович выхаживал меня, пока точно не убедился, что угроза миновала, и медленно, но уверенно я выздоравливаю.
После тётушка скажет мне:
– Под маской душу не разглядишь, тем более что душа чужого человека – потёмки. Маска – обманщица. Вот и результат всей аферы поручика. Спасибо Прохору Петровичу, спас честь нашей семьи.
– О чём вы, тётушка?
– Как о чём? Купил Федотов твоего соблазнителя – денег дал, много денег, и наказал, чтобы тот исчез из твоей жизни.
– И что, поручик взял деньги?!
– Ещё как взял, потребовал в два раза больше. Никому нельзя верить – ни стыда, ни совести, ни чести у нынешней молодёжи нет, - злилась Софья Гавриловна.
Я разрыдалась, так обидно мне стало и стыдно.
– Что слёзы лить? Всё ведь хорошо, а могло быть очень плохо. И никто бы не помог – позор, пятно на всю жизнь. Если бы не Прохор Петрович…
– Что же мне теперь делать? Домой возвращаться?
– Нечего тебе одной там делать, чего доброго, от тоски заболеешь. Выходи за Прохора Петровича, он надёжный человек, настоящий друг и любит тебя всем сердцем.
– Совестно. Без любви не могу. Уважение к нему испытываю, не более того.
– Ну тогда жди своего принца. Что тут скажешь?
– Вы сердитесь на меня?
– Нет, не сержусь. С мужчинами нужно держать ухо востро. Так и норовят обвести вокруг пальца молоденьких неопытных девушек. – Княгиня отвела глаза, задумалась, потом перевела взгляд на меня и, покачивая головой в ответ своим мыслям, открылась: – Сознаюсь тебе, у меня в юности тоже был похожий эпизод.
Я от удивления широко распахнула глаза.
– Да-да, а что ты думаешь, все в молодости ошибаются. Голову теряем мгновенно. У мужчин одни удовольствия на уме. Где долг, приличие? Забывают тут же, как выходят за порог дома. Распустились. Полнейшее безобразие. - Софья Гавриловна ушла в свои мысли, покачивая головой. - Спасибо маменьке, вовремя меры приняла.