Утром третьего дня проснулась и встала рано, собираясь на дачу. Накануне позвонила Юльке и договорилась, чтобы Андрей приехал за ней.
Собрав ягоду и огурцы и, дождавшись Андрея, вернулась с ним в город. Он высадил её на остановке; сама попросила.
Она глянула на часы: начало девятого, и позвонила Тане.
Митя на работу уходил рано. Таня просыпалась, когда щёлкал замок в двери. Она перекатывалась со своего места на Митино и погружалась в блаженство. Много раз она пыталась понять, что происходит, но не находила объяснения. Было ощущение, что Митя ушёл не весь и то, что оставалось на его месте, обволакивало её, словно кокон. Она впадала в состояние безмятежности и засыпала, а проснувшись, не хотела вставать, казалось, что она внутри Мити, так было хорошо.
Но в эту среду понежиться не удалось, разбудил телефон.
Звонила Ксения Аркадьевна.
— Да, Ксения Аркадьевна, здравствуйте …
— Нет, он на работе …
— Да, возьму …
— Да, заходите.
Таня встала и, надев халат, заправила кровать. Приготовила деньги и, глянув в зеркало вышла в прихожую. На площадке лязгнул дверями лифт и Таня открыла дверь:
— Здравствуйте — Таня с удивлением взглянула на Ксению Аркадьевну; под глазами чёрные круги, лицо осунулось.
— Что с вами?
— Здравствуй, Танечка — Ксения Аркадьевна вошла, и Таня закрыла дверь.
— Проходите, Ксения Аркадьевна — и Таня пошла на кухню.
— Я сейчас пересыплю малину в тазик и отдам ведёрко.
— Вы садитесь, чай попьём.
Ксения присела к столу — Он у меня из головы не выходит, Таня.
Таня напряглась, в голосе был надрыв: — Кто, Ксения Аркадьевна?
— Митя — в голосе была обречённость.
Таня повернулась — Ксения Аркадьевна, вы его извините, не знаю, что на него нашло, мне так стыдно.
— Да какой стыд, Таня?! И время другое и нравы, и мы изменились. Он тебе изменяет?
— Нет — Таня была слегка ошарашена, такого поворота она не ожидала.
— Сколько Мите лет?
— 56 скоро..
— А мне уже 78, и 15 лет как муж умер, и за эти 15 лет у меня ни разу не было мужчины.
У Ксении по щекам текли слёзы. В одно мгновение Таня пережила всю гамму чувств, противоречий и страстей, раздирающих плоть и мучающих душу женщины, и чуть сама не заплакала.
— Танюша, дай Митю, ну, к кому мне ещё обратиться — и она заплакала уткнувшись в ладони.
Митя пришёл в шесть часов вечера, как всегда.
Таня встретила его в прихожей: — сходишь к Ксении Аркадьевне?
— Чё у неё, опять протекает? — пару раз Митя менял у неё прокладки в кранах на кухне и в ванне.
— Хм, протекает..
Мите не понравилось, как она на него смотрела, — «Оценивающе, что ли?»
— Где?
— Хм, течка у неё.
Митя растянул губы в улыбке, но Таня, всё так же, смотрела на него.
— Нет, ну по правде, что там у неё? Мне же инструменты нужны.
— Твой инструмент при тебе. Трахнуть её надо.
Митя пытался улыбнуться, но не получилось; он, наконец, понял, как, она, на него смотрела.
— Тань?
— Да ничего. Продала я тебя за три литра малины и пару кило огурцов. Истерика у неё, на сексуальной почве. Сам виноват, не хрен было высовываться со своим членом. Иди отрабатывай; хоть какая-то польза от тебя будет, да мож ко мне сёдня не будешь приставать.
Таня улыбалась, и Митя понял, это не розыгрыш.
— Ну, и чё стоишь? Иди, она ждёт тебя. Да не буду я ревновать. К кому? Она же в матери тебе годиться, на 22 года старше. Если б ты к какой-то бабе, да утайкой.
— Приходила она сегодня с утра, поспать не дала, рассказала про своё замужество. Жалко мне её стало. Ну, а чё? Убудет от меня, или от тебя, если ты её трахнешь?
Митя стоял в нерешительности.
— Да, иди, иди, попробуй, как это на стороне — Таня опять улыбалась, — да не перестарайся, палку бросишь, и домой. И презерватив возьми, где они у тебя?
Таня зашла в комнату и, открыв Митин шкафчик и, порывшись, достала пачку и оторвала два.
— Подойдя к Мите, засунула презервативы в карман брюк.
— Два то за чем?
— Ну, кто знает? Вдруг порвётся. Всё, иди. Подожди, позвоню ей, — и Таня вернулась в комнату.
— Ало, Ксения Аркадьевна? Ну, придёт он сейчас.
…
— Да куда он денется?
…
— Согласен он, согласен.
…
— Хорошо. Всё, он идёт.
Она вышла в прихожую.
— Тань, это розыгрыш?
— Нет, это не розыгрыш. У неё действительно истерика. Ты бы видел её; вся с лица сошла, круги под глазами. Иди уже, лекарь! Лечи.
И, Митя, пошёл.
…
Выйдя из подъезда, понял, что забыл телефон — «а вдруг Таня позвонит» — но возвращаться не стал, «если это розыгрыш, то он сразу поймёт, как только придёт к Ксении Аркадьевне. А если не розыгрыш?!» Митя боялся отпускать свои мысли, дать волю фантазии; его порно фантазии, когда он мастурбировал, заходили слишком далеко.