Я откинулась на спинку сидения, повернулась к Риду:
— Я так мало о тебе знаю.
— Со временем узнаешь. Первое, я люблю крепкий кофе без сахара, вредных привычек только одна. Не женат и не был, домашних животных нет. Любимый цвет чёрный. Люблю лимонное мороженое. Кухню предпочитаю итальянскую. Этого на первое время достаточно?
— Не так как мне хотелось бы конечно.
— Теперь твоя очередь.
— Это игра? — покосилась на него, в ответ лишь получила кивок. — Хорошо, замужем не была, любимое мороженое со вкусом жвачки, домашних животных пока нет. Любимый цвет фиолетовый, но в нём не позволяют сильно ходить. Вредных привычек, вроде как нет. Китайскую кухню предпочитаю. И какая же твоя вредная привычка?
— На этот вопрос подробно всё тебе расскажу, при спокойной нашей встрече, где сможем побыть только вдвоём.
— А если этой ночью я случайно нажму на кулон?
— Тогда тебе сложно будет, объяснит отцу, почему я вынес в доме дверь, и положил жильцов лицом в пол.
— Но мой отец так же работает в полиции.
— Да, но, он уже как десять лет не на оперативной службе, а руководит, это со временем сказывается.
— И ты врывался в дома?
— Приходилось.
— И преступников задерживал.
— Как не без этого, — ухмыльнулся и посмотрел на меня.
Странные конечно вопросы задаю, конечно, он это делал, он ведь работает в полиции. Насколько я глупа, а что он сейчас обо мне думает? С кем я связался с этой тупой дурой. Так всё возьми себя в руки, и перестань так тупить.
— О чём задумалась?
— Думаю, как в тебе может сочетаться и проявление нежности и грубости.
Он подъехал к перекрёстку, остановился, припарковавшись ближе к тротуару, повернулся ко мне.
— Я ещё и не был с тобой грубым, — прикоснулся к шее, опустил руку к груди, — поцелуй меня, и тогда сможешь идти домой.
Его взгляд в этот момент настолько был пронизывающий, что мне стало не по себе, и действительно страшно, вжалась в сидение. Рид ещё приблизился, у меня задрожали руки от происходящего. Прижала руку к его груди в попытке, наверное, остановить, или сама не понимаю к чему это действие. Он взял меня за запястье и отвёл руку в сторону.
— Я жду.
Мне ничего не оставалось, как потянуться к его губам, легко и нежно коснулась их, явно Рид был нетерпеливее, накрыл мои своими. Схватил меня за ягодицу и надавил, с такой силой, от чего по щекам потекли слёзы, и не удержалась и взвизгнула от пронизывающей боли, он как одурманенный жадно облизал мне губы и проник языком глубже.
Вцепилась ему в плечи, пытаясь оттолкнуть, но это больше подзадоривало его. Оставил ягодицу в покое, и эта грубость мгновенно сменилась на нежность, он спешно переместил руку к шее. Я и не заметила, как начала отвечать откровенно, и сослаться на страх или безрассудство не получится. С какой страстью прижималась грудью к его широкой груди. Свела бёдра вместе, когда внизу невыносимо заныло. В это мгновение, я уже сгорала от желания ощутить вновь его член в себе. Опустила руку ему на пах. Рид тут же прервал поцелуй, и взял меня за руку.
— Не сегодня, — поцеловал ладонь, — сладких снов.
— Ты…садист. — Отдёрнула руку, — спокойной ночи.
Вышла из машины и направилась к дому, оглянулась, он всё ещё стоял на перекрёстке. Вошла и выглянула в окно, только сейчас он уехал. Прижалась спиной к двери и посмотрела на потолок, как же он сводит сума. Он безумец, но я безумнее его, если к нему тянет, и от этого не сбегаю, как бы это ни было ужасно. Если присмотреться сейчас ко мне, то я настоящая мразь, не успела расстаться с парнем как уже запрыгнула другому в койку. Но, как эта койка может довести до блаженства.
— Лилит, милая, ты уже дома?
Голос мамы из кухни вернул из странных фантазий.
— Да, мам.
Конечно я уже дома, но совершенно хочется быть сейчас в другом месте. Месте? Или на чьём-то «месте». О чём я только думаю. Отогнала эти мысли и пошла на кухню.
— Привет, мам.
— Привет, детка.
Она повернулась и посмотрела на меня:
— Ты плакала, что-то случилось?
— А, нет, соринка в глаз попала.
— Точно? Ты так замученно выглядишь.
— Да, мам, всё хорошо. Устала на работе.
— Садись кушать, — указала на стол.
— Я не голодна, сейчас хочу принять ванную и лечь спать, — подошла к ней и обняла. — Прости, но честно, завтра съем всё, что ты приготовила, — уткнулась лбом ей в плечо. — Отец дома?
— Нет, на работе.
— Как и всегда. — Но это меня обрадовало, что хоть сейчас не придётся выслушивать вновь про Пола и так дальше.