Арни громко смеется, довольный своей шуткой, но ее никто не оценил. Как раз перед ним появился кусок мяса, все, как он любит, с кровью, отборная телятина зернового откорма. Я надеюсь, что оно зернового, иначе полетит этот кусок в окно.
— Ваш заказ и еще двойной эспрессо.
Девушка робко ставит тарелку, кладет рядом приборы, ставит чашку кофе, Арни смотрит на нее, склонив голову.
— Новенькая?
— Да, третий день работаю.
— Руки покажи.
— Что?
— Руки, я говорю, покажи.
Девушка моргает, но выполняет просьбу, Арни вытаскивает изо рта жвачку и кладет ей на одну ладонь.
— Иди.
Девушка бледнеет, но уходит молча, и это правильно.
— Ты такой придурок. Как ты вообще так живешь?
— Хорошенькая, да? Надо будет познакомиться ближе минут на двадцать.
— Познакомься, конечно.
— А ты не хочешь? — друг жует, мясо и правда с кровью. Как вообще он такое может есть?
— Нет.
— А хмурый чего такой? Нет, нет, дай я угадаю. ПМС Машки и разбитый байк мы отметаем, так же как неудачный спарринг. Тебя вышибли из универа? Она застукала тебя с кем-то, у кого был твой член во рту? — Арни с серьезным видом перебирает все варианты.
— Она приехала.
— Кто она? Белка из дурки?
— Она, — меняю интонацию, сжимаю челюсти.
— Да ладно?
Арни оживился, отложил приборы, вытер губы салфеткой и пристально посмотрел на меня. Он не то чтобы в курсе моих желаний относительно мачехи, но в курсе всего того трабла, что происходил раньше.
— И что она?
— Ничего.
— Тогда забей, как приехала, так скоро и уедет. И нам никто не будет мешать проводить вечеринки и тусовки. Постарела? Сколько ей? Сорок?
— Дурак. Ей тридцать, тридцать.
— М-м-м-м, в самом соку. А кто-нибудь есть у нее, не знаешь? Бабы в таком возрасте сладкие.
— Ты откуда знаешь?
— Обижаешь, Арни знает все.
— Трепло.
— Хочешь, я ее закадрю? Ну вот на спор. Даже самому интересно нервы пощекотать.
— Нет! — снова повысил голос, гнев вспыхнул мгновенно, схватил Арни за руку, больно сжал. — Только попробуй начать эту игру.
— Да шутка, шутка, Макс, ты придурок, шуток не понимаешь? Точно мозг отбил на своих спаррингах.
Устал его слушать, резко отпустил руку, вышел на улицу, небо серыми тучами давило сверху, еще немного — и пойдет дождь. Нужно было снова сбросить пар, иначе я точно кому-нибудь что-нибудь разобью.
Глава 6
— Инга, как тебе вино?
— Вино? Вино отличное, но я мало что в нем понимаю.
— Ничего, если хочешь, я преподам тебе краткий курс сомелье. Я сам учился этому долго и много, кстати, у лучших специалистов Европы. Прикрой глаза, сделай глоток и почувствуй легкий аромат скошенного сена и белого хлеба.
Делаю глоток, как просит Семен, в блеске десятка зеркал ловлю свое отражение, заправляю за ухо волнистую прядь распущенных волос. Даже укладку сделала сама, как смогла, и макияж нанесла. Можно сказать, это мой первый официальный выход в свет после гибели Ивана.
Но от черного цвета я так и не смогла избавиться, и не потому, что не хочу, просто все те платья, что остались у меня из прошлой жизни, жутко старомодны и стали велики. Нашлось одно — в самом дальнем углу шкафа — черное, короткое, даже, я бы сказала, слишком, но оно идеально подошло.
Маленькое черное платье, нитка жемчуга и высокие каблуки во все времена не портили женщину, это она могла испортить столь изысканный наряд своим кислым выражением лица. Я стараюсь изо всех сил этого не делать и улыбаюсь своему собеседнику.
— Да, очень вкусно, — кручу тонкую ножку бокала пальцами, смотрю куда угодно, только не на Семена.
Нервно все как-то выходит. Утро было сумбурным, необъяснимое поведение Максима, испорченный завтрак, сотни убитых нервных клеток. После уборки снова окунулась в работу, несмотря на разницу во времени, разбудила всех в филиале.
Маринка напомнила о свидании раз пятнадцать, не давая мне соскочить и придумать срочные планы, потому что Семен ждал нашей встречи с нетерпением, даже притопнул копытом, как ретивый конь. Это Маринкино определение, оно повеселило.
Потом были долгие сборы, перетряхивание гардероба, который безнадежно устарел и окунали в воспоминание. Странные были ощущения, когда наносила макияж, точнее, их не было совсем. Я была куклой. Но Маринке я уже пообещала, так что придется идти и не наносить Семену новую психологическую травму, думаю, она у него есть, как и у всех нас.