Но нигде, ни в одном документе, которые теперь стали достоянием пухлых папок следователей по особо важным делам военной прокуратуры, нигде ни разу не упоминалась фамилия Леонида Рафаловича.
На допросе Гай-Грачевский было пискнул что-то вроде того, что самым главным в «Каст-Айрон» был не он, но на это следователь только рассмеялся.
Новости о скандале, разразившемся в России в связи с коррупцией в верхних эшелонах Министерства обороны, облетели все информационные агентства мира и вызвали резкое падение акций «Мунлайт Пикчерз».
Получалось, что компаньоны Колина Фитцсиммонса были связаны с русской мафией и коррумпированными политиками.
Колин был вынужден прервать монтаж уже отснятого фильма и заняться делами «Мунлайт».
— Кто нас может выручить? — с отчаянием в голосе спросил Колина директор компании.
— Я попытаюсь обратиться к нашим инвесторам, — спокойно ответил Колин.
«Ему то что, ему как с гуся вода, — подумал директор „Мунлайт“ про Колина, — он на своей актерской непотопляемой славе всегда выплывет из любого скандала, а мне?»
«Надо обратиться к этой рыжей леди Морвен, — подумал Колин Фитцсиммонс, — она вытянет, она вытащит…»
Леди Морвен
Найак, штат Нью-Джерси
Август, 1996 год
Неделя ушла у нее на подготовку. Наблюдение, хронометраж, планирование. Это должна была сделать она сама. Но и лучшего исполнителя, чем Татьяна Захаржевская, леди Морвен вряд ли могла найти.
Та же игра в «камень — бумагу — ножницы». Ультрасовременную, чрезмерно компьютеризированную охранную систему «Сэнди плейграунд» можно преодолеть при помощи элементарного взлома и быстроты действий.
Прочный комбинезон, не сковывающий движений. Армейские ботинки, но из мягкой, дорогой кожи. Альпинистские карабины, тонкий и прочный шнур, складная «кошка», прибор ночного видения, пистолет с глушителем, арбалет с оптическим прицелом… Куда там кустарному снаряжению легендарных японских ниндзя, периода феодальных войн! Детские игрушки, пугающие суеверных и недалеких стражников средневековья… Да и сами ниндзя были игрушками в руках своего хозяина или клана. А она… Татьяна Захаржевская исполняла волю леди Морвен. Свою собственную.
Вроде все готово. Последняя вещь. Очень важная для нее. Перстень с камнем серого цвета. Подарок освобожденному Прометею.
Никита Захаржевский
Юстон-Роуд, Лондон
Август, 1996 год
Никиту стукнули по голове чем-то весьма и весьма увесистым, потом скрутили ему скотчем руки и ноги, залепили рот… И засунули в багажник большой черной машины.
— Он не выкинет какого-нибудь непредвиденного фортеля? — спросил первый.
— Не думаю, — ответил второй.
— Он ведь гомосексуалист? — спросил первый.
— Двустволка, — ответил второй.
— Нам все равно, лишь бы вел себя так, как мы его попросим, — сказал первый.
— С ним проблем не будет, — сказал второй.
— С ним и не должно быть никаких проблем, — сказал первый, делая ударение на слове «никаких».
— Да, я понимаю, ставка высока, — подтвердил второй.
— Ставка настолько высока, что мы не имеем никакого права на ошибку, — сказал первый.
— Огромные деньги и огромная власть, — подтвердил второй.
— Он должен унаследовать права и имущество своей сестры и при этом оставаться управляемым нами до конца, — сказал первый.
— До конца управляемым, — подтвердил второй.
— Когда мы уберем его сестрицу, — сказал первый.
— Когда мы ее уберем, — подтвердил второй.
ЭПИЛОГ
Нил Баренцев — Нил Баренцев
Занаду
Август, 1996 год
Перед ним раскачивалась колыбель цивилизации — Средиземное море. Нил Баренцев сидел на теплом, нагретом солнцем песке, спиной упираясь в плоский камень, и смотрел на далекие, но хорошо видимые острова. Вот там «из пены уходящего потока» родилась Афродита. А в ту сторону, рассекая могучей грудью седые волны, плыл бык. На его широкой спине, подогнув ноги, сидела тоненькая девушка Европа. Севернее вдоль побережья следовали когда-то «поездом журавлиным» ахейцы за Еленой к стенам неприступного Илиона. А на востоке, за горизонтом, где сливаются две синевы — морская и небесная, — родился младенец, с появлением которого на свет началась современная история.
Нилу Баренцеву казалось, что он находится внутри чьей-то великой фантазии, может быть, в мире платоновских идей, где в насмешку великому греку идеи паслись, плавали, грелись на солнце, отдыхали в тени. Великая колыбель покачивалась. Нил погружался в дрему, но случайные мысли будили его…