Держа пистолет в руке, я щелкаю наушником.
– Коля.
– Да, босс.
– Где ты?
– Занимаюсь какой-то надоедливой уборкой.
– Ты от них избавился?
– От всех, кроме двоих.
– Отнеси их в гостевой дом. – Я собираюсь получить удовольствие, пытая ответы из этих ублюдков, прежде чем убить их босса. Если понадобится, я уговорю Сергея начать с ними тотальную войну. Лазло поддержал бы меня.
– Один из них заговорил. – говорит Коля.
– Уже? – Я не скрываю разочарования, что Коля испортил мне удовольствие.
– Он же спецназовский ублюдок.
– Зачем Розетти нанимать спецназ?
– В том-то и дело, босс. Я не думаю, что весь удар был срежиссирован Розетти. Сначала я подозревал это, но для их уровня было слишком много людей.
– Тогда кто же это?
– Он говорит, что его подрядчик никогда не показывал свою личность. Они провели транзакцию через какое-то приложение.
– Наемник?
– Думаю, что да.
Черт. Они действительно выбрали худший день, чтобы попытаться убить меня.
– Приведи его и того, другого.
– Будет сделано, босс.
Обычно я не наслаждаюсь пытками, но я буду наслаждаться каждой гребаной секундой, заставляя этих придурков говорить, прежде чем убить их.
Никто не угрожает моей семье и жизням.
Я останавливаюсь на этой мысли.
После смерти тети Анники я считал себя без семьи.
Это первый раз, когда я чувствую, что у меня снова есть семья.
Лия и Джереми.
Если мне придется уничтожить мир и все в нем, чтобы сохранить их в безопасности, так тому и быть.
Глава 31
Лия
Я баюкаю Джереми в кроватке, улыбаясь его спящему телу. Его крошечный кулачок обхватывает мой указательный палец, а другой лежит у его шеи.
Он такой маленький, мягкий и самый красивый из всех, кого я когда-либо видела. Он пахнет ребенком, летом и счастливыми воспоминаниями.
Прошло пять недель с тех пор, как он пришел в этот мир, и иногда я все еще не могу поверить, что родила этого маленького человека, который выглядит как чистейший из ангелов.
Однако события, связанные с его рождением, являются предметом моих кошмаров. Каждый день я просыпаюсь в холодном поту, представляя, как Джереми тонет в луже крови.
Повторяющийся кошмар похож на тот, который я испытывала, когда ломала ногу до того, как это случилось. Мое подсознание что-то подсказывает мне, и будь я проклята, если не помешаю этому на этот раз.
Хотя у меня была сильная связь с Джереми, когда я была беременна, в тот момент, когда я впервые взяла его на руки, что-то внутри меня изменилось. Я готова убить весь мир и всех в нем, чтобы сохранить его в безопасности.
Это совсем не то, что я чувствовала по отношению к балету. Хотя это была моя мечта, Джереми – моя плоть и кровь. Моя связь с ним более интуитивна, и я готова пожертвовать собой в мгновение ока, чтобы защитить его крошечное тело.
Ян сказал, что нападавшие расплачиваются за то, что они сделали. Мне не нужно было спрашивать его, как. Я видела, как Адриан убил кого-то, и он без колебаний прикончил бы других.
По словам Яна, который явно пытался меня успокоить, нападение было нормальным. Адриану часто угрожают убийцы, но они никогда не побеждают.
Нормальным.
Все это чертовски ненормально. Адриан может считать, что быть выслеженным, чтобы быть убитым, нормальным, но для меня и Джереми все по-другому. Мы не подписывались на эту жизнь.
Кроме того, Адриан может избежать смерти лишь до тех пор, пока она не настигнет его.
Лицо Джереми искажается, как будто он слышит зловещую мысль о его отце, и я уговариваю его снова заснуть, моя собственная грудь сжимается при мысли о смерти Адриана.
Но разве не этого следует ожидать при его образе жизни?
И все же иногда я ловлю себя на том, что цепляюсь за надежду, что он каким-то образом нарушит законы природы и останется жив. Что, как он и обещал, он защитит нас.
Но факт остается фактом: ничто не защитит нас от него. Адриан всегда будет Адрианом, наживая себе врагов и устраивая вендетты. Может быть, однажды я проснусь и обнаружу армию убийц в палисаднике.
Мы с Джереми будем лишь сопутствующим ущербом от одной из его попыток убийства.
Дверь тихо открывается в такт моим мыслям. Мне не нужно оборачиваться, чтобы узнать, кто это. Расслабления моих мышц и запаха кожи достаточно, чтобы выдать его.
Мне стало так трудно напрягаться рядом с ним, притворяться, что меня беспокоит его прикосновение, когда на самом деле его присутствие пробуждает во мне темное, плотское желание.