— София! моё милое дитя, для чего ты меня покинула? — рыдал он, прильнув к её руке. — Моя любимая дочь, моя маленькая леди, пожалей меня. Князь, мистер Колдуэлл, как это произошло? — спросил он дрожавшим голосом.
— Её милость были отравлены, — ответил Люциус с прорвавшимися скорбными интонациями, хоть он и старался выглядеть хозяином положения. — Вы вправе винить меня и подозревать, милорд, но я…
— Бог с вами! — перебил его Роберт Старк. — Вам незачем было творить такое! Я не подозреваю ни вас, ни мистера Колдуэлла. Какой смысл был бы вам? Господи, это что, кровь? — он посмотрел на платье.
В следующий миг лорд пошатнулся и схватился за грудь. К нему подбежал дворецкий, придерживая.
— Сердце, — шикнул он.
— Милорд, вам нужно прилечь, врач строго воспретил вам переживать, — тревожно сказал слуга, увидев труп.
— Можешь ли ты это говорить, видя моё горе?! — крикнул на него с болью в голосе лорд Старк. — Сейчас же найди мне убийцу дочери, я самолично его повешу и… ах!
Его глаза закрылись, и он упал на руки дворецкого. Я перепугался третьей смерти за вечер, отчего подбежал к лорду и принялся проверять сердцебиение и пульс. Я выдохнул с облегчением.
— Он дышит, только потерял сознание.
— Уложите лорда в постель, — скомандовал князь слуге. — Делайте всё, что предписывал врач. Колдуэлл, идёмте, вы будете открывать мне двери.
Я покорно следовал за князем по пятам, а прислуга окружила заботой потерявшего сознание лорда. Люциус уверенно поднялся по лестнице, словно он был хозяином дома, и пошёл по коридору. Он направлялся к спальне, где София в последнюю ночь своей жизни видела сладкие мирные сны. Я открыл, потянув на себя ручку двери, и князь вошёл внутрь. Люциус прошёл мимо туалетного столика с зеркалом, мимо шкафов и цветов, и уложил на кровать тело леди Старк, сложив её руки на животе и убрав со щёчки прядь волос. Сейчас я видел, что кровь была у неё на груди, рукаве и немного на подоле белого платья. Она любила белый цвет, князь как-то говорил мне. И от этого кровь, которой она захлёбывалась, умирая, выглядела ярче. И удручала сильней. Люциус взял со спинки кресла пеньюар и завесил им зеркало. И когда он это делал, пройдя мимо меня, я увидел блестевшую на его щеке одинокую слезу. Одинокую, как и он сам теперь.
Прошло около получаса, когда слуга лорда Старка подошёл и передал, что он очень просит нас остаться на ночь. Я не смел ему отказывать. Ведь он остался один. Без жены, которую он нежно любил, и без дочери, что была его отрадой. Люциус выразил своё согласие молчаливым кивком, сидя на кровати леди Старк и поглаживая её руку. Я послал кучера назад с известием, что буду у лорда до завтра. Мне не было совестно оставлять Джильду. В конце концов, она не видела страдавшую в момент смерти Софию и её бездыханное тело. Комната была окружена двумя гостевыми спальнями, поэтому я и князь расположились в них. Я долго не мог уснуть, ворочаясь в кровати и слушая грозу, пока по щекам скатывались солёные слёзы. И мне в каждом звуке мерещилась София. Её шаги, её вздохи, её шепот. Но в конце концов, спустя час моих страданий, я всё-таки заснул.
Мне снилось небо. Огромное, бескрайнее голубое небо. И в этом небе я видел ангелов. Они летали, спокойно улыбаясь друг другу, и о чём-то говорили. Я не разбирал их речи, лишь слышал некоторые голоса. И среди ангелов двое были ко мне поближе. Мужского и женского пола. Тот, что был мужчиной, был повёрнут ко мне лицом. У него золотые волосы, голубые добрые глаза, очень красивое и приятное лицо, могучий рост, широкие плечи, немного выпиравший живот, румянец на пухлых щеках. Он выглядел радостным и слегка взволнованным, держа за руки ангела, с которой говорил. Я услышал её голос и обомлел. Это была София. Я сделал к ним шаг, второй, и тут она обернулась. Она улыбалась. И, взмахивая крыльями, летела ко мне, простирая руки, словно хотела обнять.
— Киллиан, — сказала она звонким голосом, что лился словно ото всюду. — Киллиан.
Я не мог ответить. Грудь переполняли радость и счастье от того, что я её вижу. Она прилетела ко мне и сложила белые крылья, встав передо мной и лучась всем своим существом.
— Вы плакали по мне? — нежно спросила она, положив руку мне на щёку и вытирая влажную дорожку от слёз. София ласково улыбалась, смотря мне в глаза. — Не нужно так скорбеть, дорогой мистер Колдуэлл. Гроза почти закончилась. Мы совсем скоро встретимся вновь, я обещаю.
— Я тоже умру? — спросил я, наконец.
— Нет, — засмеялась она. — Вы всё поймёте потом.
— Князь так горюет без вас.
— Напрасно, — улыбалась ангел.
— София, — я взял её руки. — Умоляю, вернитесь.
— Я же здесь, перед вами.
— Я так тоскую. София, милая леди София, я люблю…
Меня прервал тот самый ангел, с которым она говорила. Он крикнул её имя с тревогой и волнением. Все остальные ангелы устремились куда-то вдаль, а София стала отдаляться от меня.
— Спите крепко, мистер Колдуэлл, — пожелала она, выскальзывая из моих рук. — Моя смерть утомила вас, вам нужно выспаться.
Я не успел ни возразить, ни позвать её. Я начал падать с этого дивного неба, чтобы проснуться в настоящем мире весь в холодном поту. Я жадно глотал воздух, стараясь вспомнить и не забыть ни единого отрывка из этого прекрасного сна. Но печаль отравила радость минутного пребывания с почившей леди Софией. Здравый смысл неумолимо твердил, что она мертва, а мёртвые не оживают. Я улёгся обратно, и рассуждая, вдруг понял, что на улице уже нет шума. Гроза закончилась. Ангел из моего сна оказалась права. Я заснул, стараясь поскорее унестись назад на это небо, к милой Софии. Но сны этой ночью мне больше не снились.
========== Часть 13 ==========
Утром я отказался завтракать. Аппетита не было никакого, меня снедала тоска. И мне было невыносимо смотреть на лорда Роберта и князя. Оба сидели в скорбном молчании в полумраке, ибо лорд приказал завесить все окна и зеркала чёрными тканями.
— Я прошу вас прийти на похороны, — сказал вдруг хозяин дома. — Она любила вас.
— Она любила всех, — произнёс Люциус, задумчиво смотря на свой бокал с вином.
— Милорд, я очень прошу простить меня, но это будет выше моих сил, — сказал я, оправдываясь.
Он поднял на меня свои покрасневшие глаза. Нетрудно догадаться, что он горевал всю ночь, проливая слёзы.
— Киллиан, я умоляю вас быть там. Моя дочь считала вас хорошим добрым человеком. Придите проводить её в последний путь, о большем не прошу.
Я тяжело сглотнул.
— Хорошо, я приду.
— Спасибо, мальчик мой. Спасибо, — сказал он негромко, опуская взгляд. — Моё милое дитя, как же по тебе тоскует несчастный отец.
Я не мог там больше находиться. Я покинул столовую и вышел в коридор. Мне было невыносимо грустно, и мне захотелось в последний раз войти в комнату леди Софии. Я поднялся наверх и подошёл к двери. Сжав челюсть, я потянулся к ручке и открыл её, заходя внутрь. София лежала в полумраке, не было постороннего запаха разложения, лишь запахи духов и самого поместья. Её переодели в платье небесно-голубого цвета. Она не выглядела мёртвой, нет. Только спящей. От этого лишь сильнее боль сковывала сердце. Она выглядела такой светлой и нежной, как и при жизни. Я подошёл к кровати, сел в кресло рядом и взял руку. Холодная. Неподвижная. Словно рука мраморной статуи, что когда-то была добрейшим существом в этом жестоком мире.
— Мы все скучаем, — прошептал я. — Я скучаю.