— Вкусно.
— Графиня Одилет достойна самого лучшего, привыкайте.
— Это вы так хвастаетесь своим богатством? Можете не пытаться меня впечатлить, я уже ваша жена, — ответила Талина, всем видом показывая, что её так просто не купить. Но она готова была признать, что вино действительно оказалось приятным. Сделав ещё один глоток, девушка подумала, что так и пристраститься недолго.
— Обозначаю перспективы. Вы весьма удачно вышли замуж. Я человек не злой, не жестокий. Особой люби, к разного рода извращениям не имею. К тому же, я способен сделать Вашу жизнь полноценной. Вам не придётся думать о том, как бы перешить потрёпанную ленту к платью, что бы обновить его. Не придётся беспокоиться о еде на своём столе, и о том, что кредиторы отнимут дом. Надеюсь, вы будете это ценить.
— А вот сейчас, Вы меня оскорбляете! — она выпила остатки вина залпом, — Пусть моя жизнь и была лишена роскоши, о которой вы говорите, но она мне вполне нравилась.
На голодный желудок, алкоголь оказал не самое хорошее воздействие и постепенно, голова начала кружиться.
— Вы слишком остро восприняли мои слова. Я не хотел вас оскорбить. Такая жизнь вполне могла вам нравиться, но я видел Белвуар. Весьма печальное зрелище.
— Вы смотрите, какой мне муж достался, избалованный деньгами и роскошью!
Каждое слово Графа отзывалось в сердце девушки болью. Он говорил правду, и именно это осознание его правоты резало, не хуже ножа. Будь у её семьи чуть больше финансового влияния, ей не пришлось бы выходить замуж вот так, второпях. У неё мог быть выбор, ну или хотя бы право познакомиться с супругом до свадьбы. Но родители, видя в ней решение всех своих проблем, просто сбагрили её первому, кто предложил хорошую цену.
— Каким же тогда ветром, Вас туда занесло? В этот рассадник нищеты и печали? — уже не контролируя себя, произнесла Талина.
— Дорогая моя, это не меня занесло, а Вас. Или вы не рады стать хозяйкой Элейн-Ивенарри и переехать в столицу из захолустья?
Роберт не был слишком тщеславным человеком, но сейчас чувствовал необходимость приструнить девчонку. Она должна понимать своё место и должна быть благодарна.
Дорогой алкоголь дал о себе знать, и окончательно захмелев, Талина разразилась смехом.
— Дорогой, во всех смыслах, Граф! Я не кидалась к вам на шею с предложением о свадьбе. Это сугубо ваше желание. И в столицу меня, особо не тянет! Не вижу НИЧЕГО прекрасного в том, чтобы целыми днями, только и делать, что наряжаться в пышные платья и душить себя массивными ожерельями, которыми вообще убить можно! К тому же, общество самовлюблённых дам, которые поливают друг друга отборным ядом, меня тоже не сильно прельщает!
— Думаю Вам эти трудности по плечу. Тем более что выбора, у Вас нет!
Дыхание перехватило, а в горле застрял сухой ком.
Несмотря на весь свой гнев, который копился с того самого момента, когда матушка сообщила о предстоящей свадьбе. Несмотря на клокочущую в глубине души ярость, он был прав. Выхода у нее не было и даже сам Светлый Святой, не мог помочь.
Чувствуя всю безвыходность своего положения, Талина и не заметила, как выронила кубок. Дальше отступать было некуда, поэтому, девушка просто села на край кровати. По её щекам потекли горячие слезы.
— Талина, если вы каждый раз будете плакать при виде меня, вряд ли у нас что-либо получится. А если в течении года я не получу наследника, мне придётся вернуть Вас родителям, с требованием вернуть полную сумму которая прописана в нашем брачном договоре.
Такая реакция была вполне ожидаема, но крайне нежелательна. У Роберта были несколько иные планы на их первую брачную ночь. Мужчина понимал, что в какие-то моменты, откровенно говоря, перегибал. Но иначе нельзя. Ему нужна тихая, скромная и покладистая жена. Понимающая своё положение и следовательно, благодарная ему.
Встав с кровати, Талина завела руки назад. Нащупав простую шнуровку, она принялась ослаблять её. Почувствовав, что платье уже не так плотно облегает, девушка что есть силы, дёрнула ткань на груди. Треск ниток по левому краю, только раззадорил её, ещё рывок и не выдержали пуговицы. Талина буквально разрывала на себе платье, стремясь уничтожить это произведение искусства. Стук мелкого жемчуга о пол звучал особенно громко.
Роберт лишь молча наблюдал, не считая нужным комментировать её действия. Наконец расправившись с подвенечным платьем, девушка осталась только в корсете и нижней юбке.