Его лошадь пропала. Энтрери только что оставил ее здесь. Когда они оставят его в покое? Не имело значения, сколько раз он давал им понять, что они должны оставить его в покое. Чем больше уроков он им преподавал, тем больше людей преследовало его. Калимпорту потребовались годы, чтобы понять, что не надо стоять на пути Артемиса Энтрери. Если он просто проходил мимо, не нужно было делать ничего, чтобы попрепятствовать ему и все, чтобы помочь ему, в благодарность, что ему не было до тебя никакого дела.
Энтрери бросил пакет с его новыми приобретениями на плечо и начал прогуливаться вокруг лавки. Его лошадь увели недалеко, и его острые глаза различили ее в конце темного переулка. Западня была очевидна, и Энтрери надеялся, что люди, с которыми он имел дело, знали это. Если они ожидают, что он подумает, будто его лошадь только что забрела в самый темный тупиковый переулок совершенно одна, то у Энтрери не будет с ними трудностей, и он уйдет из города.
Лошадь ела сено с телеги, которая случайно оказалась в конце переулка, и Энтрери подошел к ней. Он бросил свой пакет на круп лошади и повернулся. Пятеро мужчин с обнаженным оружием преграждали вход в переулок. Двое из них держали короткие луки, а трое других мечи. Перед ними стояла Алиса. Теперь на ней был плащ, скрывающий ее рабочее одеяние.
Энтрери не знал, что делать. В Калимпорте он никогда не участвовал в стольких боях за один месяц.
– Я предлагаю много услуг, – сказала Алиса, ее голос очень изменился. – Возможно, эта понравится тебе больше.
Оглядываясь на прошлое, он подумал, что, возможно, должен был последовать за нею наверх. Мужчины, вероятно, не ранили бы его, плюс был бы шанс получше рассмотреть Алису. Энтрери отбросил эти мысли, как только они возникли в его голове. Это было одним из различий между ним и кем-либо еще в Калимпорте. Он имел в своем распоряжении сокровище дракона, и несколько дюжин золотых монет, которые были при нем, трудно было считать ценностью. Однако он боролся за них так, будто они были последним богатством, которым он когда-либо будет обладать. Большинство других убийц, которых он знал, охотно расстались бы со вдвое большим ради шанса уединиться с Алисой, даже зная, что это ловушка. Разница была в гордости. Энтрери просто не мог сдаться, когда знал, что он сильнее. Эта гордость вознесла его к вершине, потому что он всегда платил за любой проступок, независимо от того, насколько мелкий, наиболее суровым наказанием. Через некоторое время, никто больше не препятствовал ему.
Если бы только когда-нибудь его ограбил кто-либо слабее его, даже притом, что проступок не имел бы вообще никаких последствий, это сделало бы его целью для других. Теперь Энтрери смотрел на этих пятерых головорезов, стоящих перед ним, и их женщину-главаря. Мог он их убить? Вероятно. Получил бы он за это какое-либо уважение? В Калимпорте, определенно. Здесь, скорее всего, нет. Здесь страх не порождал уважения, как это было дома. Что, если он уступит этим людям? Энтрери честно не знал, что они сделают. Он решил это выяснить.
– Сколько вы хотите? – спросил он. Алиса выглядела удивленной.
– А сколько у тебя есть?
Энтрери потянулся за спину и отстегнул два мешочка с монетами, висевших на его поясе. В одном были серебряные монеты, в другом золото. Он бросил их к ногам Алисы, стоявшей чуть дальше, чем в двадцати футах от него.
– Это все? – спросила Алиса, хотя Энтрери был уверен, что она была впечатлена весом мешков. Энтрери кивнул.
– А если мы обыщем тебя и найдем еще?
Энтрери напрягся. Они никогда его не обыщут. Никто никогда не обыскивал его. Он знал, что виной тому была его гордость, но он не уступит во всем в этой стычке. Девушка шагнула вперед. Однако он скинул плащ и повернулся, показывая им, что у него на поясе не было ничего кроме меча, а в жилете ничего кроме украшенного драгоценными камнями кинжала. У него был другой кинжал, привязанный к левой икре, и набор отмычек на цепочке на шее, но они не должны были видеть все.
– Что с кинжалом? – спросила Алиса. Она чувствовала лезвие у своего бока, и даже если не подозревала, что оно было волшебным, она знала, что это часть стиля этого незнакомца. Она была унижена, и теперь желала отомстить.
– Что с ним? – спросил Энтрери. Он чувствовал, что пока он был очень благоразумен.
– Отдай нам кинжал и эти два мешка, и можешь идти. Только помни, что, если мы когда-либо поймаем тебя в нашем городе снова, ты не уйдешь так легко.