После коротких переговоров Траун и Мэрис были отконвоированы в чисский шаттл в сопровождении нескольких солдат и самой Арʼалани, выразившей желание лично наблюдать за ритуалом прощания. Только им двоим было позволено пересечь границы Доминации на маленьком, незащищенном дефлекторными щитами, эль-челноке. Траун спокойно принял эти условия, прекрасно осознавая, что при нынешнем положении вещей Арʼалани не придет в голову арестовывать его, имея под боком Имперский флот.
Через несколько часов чисский крейсер прилетел в заданную точку. Путь был труден с точки зрения лоции. Слишком близкое расположение звезд в скоплении делало невозможным совершить один гиперпространственный прыжок, поэтому путь был разбит на несколько отрезков. Наконец крейсер подлетел к небольшому планетоиду. Мэрис с Трауном смотрели на безжизненный пейзаж сквозь широкий иллюминатор. Песчано желтое небо сливалось с темно-охристым рельефом скал внизу. Этот мир был крайне неуютен. Практически полное отсутствие атмосферы, сильная солнечная радиация и никогда не наступающая ночь из-за обилия звезд поблизости делали его абсолютно непригодным для жизни.
— Как пустынно, — ёжась, произнесла Мэрис, обращаясь к Трауну и чувствуя заполняющую ее душу внутреннюю пустоту.
— Cheunh nor! (1) — резко приказала Арʼалани, пристально наблюдавшая за ними и не понимавшая общегалактического языка.
Мэрис вздрогнула и тут же извинилась, заговорив на превосходном чеунхе без какого-либо акцента. Даже сквозь презрительный рубиновый взгляд девушка почувствовала частичку уважения от надменной чисской женщины. Траун вообще не удостоил Арʼалани взглядом, лишь снисходительно покачав головой.
Крейсер снизил скорость, скользя над бесчисленными глубокими каньонами и зияющими серыми расселинами. Когда останки корабля, лежащего на крупном плато, показались на горизонте, Траун повернулся к Арʼалани и вежливо попросил:
— Tir nen ttis’ah. (2)
— Exclusa, Mitthʼrawʼnuruodo! (3) — холодно парировала она, сверля его презрительным взглядом.
Чисский крейсер завис на репульсорах у останков гигантского межгалакического корабля «Сверхдальний перелет». На вид повреждения были очень сильными. Корабль побывал в настоящей мясорубке. Три дредноута погрузились под поверхность, а оставшиеся подверглись сильнейшей ветровой эрозии. Центральное ядро было сильно помято, но оставалось более ли менее целым. Вряд ли кто-нибудь смог выжить после такого крушения. Даже если бы кто-то и пережил катастрофу, запасы воздуха в дредноутах были весьма ограничены, что в любом случае привело бы к медленной смерти. Можно было бы заняться раскопками и, возможно, найти останки Трасса, но чиссы не позволят этого сделать. Совершено очевидно, что синдик Миттʼрасʼсафис погиб. Погиб, пытаясь спасти человеческие жизни.
Когда Траун попросил Мэрис сопровождать его в пределы Доминации, девушка, не раздумывая, согласилась. Она знала, как тоскует ее мужчина по родине, как больно ему ощущать себя изгнанником и как тяжело ему осознавать, что Трасса больше нет. Даже спустя столько лет… Мэрис никогда не спрашивала, что конкретно случилось со «Сверхдальним», понимая, что подобные расспросы причинят боль ее мужчине. Тем не менее, она предполагала, что Траун прямо или косвенно виноват в гибели людей на гигантском экспансионном корабле бывшей Республики.
Сейчас она физически ощущала его боль, несмотря на внешнее спокойствие и невозмутимость. Внутренние страдания тонкими серыми нитями окутывали ауру чисса. Арʼалани этого не видела, а Мэрис прекрасно чувствовала, понимая Трауна лучше, чем кто-либо в Галактике. Ведь они уже больше двух лет вместе, до сих пор трепетно изучая друг друга.
Пока они летели сюда на имперском шаттле, Мэрис спросила Трауна, как ей себя вести в присутствии других чиссов. Он тепло улыбнулся и ответил, что ей следует просто быть человеком и реагировать на всё по-человечески. Не желая, тем не менее, раздражать чопорных чиссов, вместо ставшего любимым элементом облачения сари, Мэрис надела обычный летный костюм.
При виде развороченных дюрасталевых пластин корпуса и сбитых всмятку боков, девушку пробрала дрожь. Столько жизней! Здесь погребено столько человеческих жизней… Резко стало холодно. Мурашки побежали по телу. Она ощутила горе своего мужчины, наваливающееся на него гигантским цунами, но внешне не выражающееся никак.
«По-человечески, — подумала она, нахмурив брови, — он сказал по-человечески…»
И, не обращая внимание на недобрый рубиновый взгляд адмирала Арʼалани, Мэрис крепко обняла Трауна, прижимаясь щекой к белому кителю и обхватив торс руками. Его руки коснулись лопаток, принимая эмоциональную поддержку. Слезы покатились из ее глаз. Тихие всхлипы прерывали тишину, царящую в отсеке наблюдения. Быть светом во мгле для него… Быть его утешением… Разделять с ним чувства… Вот, чему научили ее бондажные танцы! Человек забирал тяжелые переживания чисса, плача за двоих. Ведь представители этой расы не способны сбрасывать эмоции подобным образом. Колючий удивленный взгляд молчаливой свидетельницы прожигал обнявшуюся пару. Арʼалани явно не понимала, что происходит, но не смела нарушить ментальное общение.
— Sah csah carcir ch’at tuv veah ch’usci vutun’cah vez, (4) — мягко произнес Траун, чувствуя тепло человеческого тела.
— Fiat lux, Thrass… (5) — сквозь слезы произнесла Мэрис, заставив себя посмотреть на чудовищный каркас корабля. Отстраниться от любимого она не могла. Сейчас Мэрис являлась его щитом.
— Fiat lux, сh’eo k’sici! (6) — повторил Траун, глядя на один из раскуроченных дредноутов.
— Fiat lux, Mitthʼrasʼsafis! — совсем уж неожиданно раздался где-то рядом строгий голос адмирала Арʼалани.
…Вернувшись с места погребения, Траун и Мэрис отправились обратно в свой шаттл, намереваясь поскорее покинуть недружелюбное государство. За время обратного пути они не произнесли ни слова, ни разу не коснулись друг друга, но Мэрис чувствовала благодарность любимого за оказанную поддержку. Они почти дошли до стыковочного рукава, когда их неожиданно окликнули. Точнее ее окликнули.
— Maris Ferasi!
Девушка недоуменно обернулась, увидев в дальнем конце коридора чисского адмирала, и вопросительно посмотрела на Трауна. Он коротко кивнул ей, сощурив любящий взгляд. Несмелыми шагами девушка подошла к Арʼалани, которая надменно смотрела на нее сверху вниз. Сквозь холодные рубиновые глаза невозможно было понять, что она чувствует и чего хочет.
— Ch’at cavpet Mitthʼrawʼnuruodo carcir nah merentur bah vah, (7) — стальным голосом произнесла чисская женщина, заставив Мэрис недоуменно пялиться на нее, не веря своим ушам.
Руки, обтянутые в белые перчатки, протянули небольшой черный крестообразный предмет. Мэрис, восторженно выдыхая, с трепетом приняла его, прекрасно зная, что это такое.
— Radius astronomicus… — восхищенно прошептала она, с любопытством рассматривая необычную реликвию, о которой Траун как-то очень давно обмолвился с ней словом. В рубиновых глазах Арʼалани промелькнула вопросительная эмоция, которая как бы говорила: «Неужели инородец понимает, что держит в руках?»
Астрономический радиус (8) был символом Оборонительной иерархии чиссов. Ведь ее члены были отделены от своих семей, отдавая свою жизнь военному делу. Получить такой подарок от Верховного Главнокомандующего было огромной честью даже для членов Правящих семей.
— Bin’vah vah, ch’abcesit Arʼalani! (9)— уважительно произнесла Мэрис и тепло улыбнулась чиссу, глядя в сияющие рубиновые глаза и радуясь, что наконец может оценить их красоту.
— Honoris causa! (10)— все также холодно отчеканила адмирал, но губы ее слегка дрогнули в ответной улыбке.
Удивляясь самой себе, Мэрис почувствовала, как ледяная стена между ними стала чуточку тоньше, или она сама, благодаря Трауну, стала немного лучше понимать эту расу. Может быть однажды они с Арʼалани вновь встретятся, и она осмелится спросить, кем был тот чисс, который наложил на запястье адмирала такой сложный и красивый узел.
Девушка кивнула, склонив голову в прощальном жесте, и, держа бесценную реликвию, легкой походкой направилась к Трауну, с гордостью взиравшему на свою женщину.