- Мне кажется, мы должны что-то сказать, - произнес Такумо. - Жаль, что я не знаю ритуал сегаки, это буддийский похоронный обряд. Что обычно говорят католики?
- "Жизнь человека, рожденного женщиной, скоротечна..." Дальше не помню, и что-то мне подсказывает, что они знают это гораздо лучше нас с тобой. - Маг пожал плечами и процитировал:
Стиснуты что тут за корни, что тут за стебли
Взрастают из битого камня? Сын человеческий,
Не изречешь, не представишь, ибо ты внемлешь лишь
Груде обломков былых изваяний, где солнце отвесно,
Где не дает мертвое дерево тени, сверчок утешенья,
Камень иссохший журчанья. Тут лишь
Тень этой багровой скалы
(Встань в тень этой багровой скалы!),
Я покажу тебе нечто иное,
Нежели тень твоя утром, что за тобою шагает,
Или тень твоя вечером, что встает пред тобою;
Я покажу тебе страх в горсти праха.*
[Перевод С. Степанова.]
Минуту они стояли молча, а затем Такумо спросил:
- Что это было?
- Отрывок из "Пустынной земли" Томаса Элиота. Единственное, что осталось в моей голове со времен колледжа, за исключением еще нескольких строчек из "Путешествия магов". На литературу ходила одна помешанная на поэзии девушка, а я тогда помешался на ней, так что... - Он поднял пригоршню земли и бросил ее на могилу. Такумо кивнул.
- Я понимаю, - сказал он, посмотрел под ноги и пожал плечами. - Раз уж настало время признаний, мое будет получше. Чарли Мэнсон мне не отец.
- Ясно.
- Он, наверное, мог бы им стать, как я слышал, у него есть как минимум один сын, а мать была просто уверена в этом, но она не знала его группу крови. Я узнал правду в семнадцать лет... но тогда это уже не имело значения. Мать уже умерла, меня бессчетное количество раз избивали за отца-маньяка, нескольких громил я этим отпугнул... и нескольких девушек тоже. А других девушек этим же и привлек. Знаешь, у меня, наверное, было больше девушек, чем у тебя, и все они хотели узнать, передались ли мне черты отца... Да и фишка из этого получилась неплохая, режиссеры и всяческие агенты никогда меня не забывали... но понимаешь, дружище, я просто хотел быть собой, как в песне Трейси Чэпмэн, помнишь? Не кем-то особенным, а просто собой, даже когда сам не знал, кто я. - Он покачал головой. - Зато теперь я знаю, что никогда не хотел убивать других людей.
- Как они умерли? За исключением той, которую убил я. Такумо поднял два пальца:
- Ты убил двух. Та, в которую ты метнул сюрикен, умерла от яда. Думаю, кураре. Та, которую я стукнул нэко-дэ, проглотила свои отравленные дротики, фукуми-бари, видимо, они порвали ей гортань. А та, что с ниндзято, швырнула в меня слепящий порошок, и я, пытаясь отразить атаку вслепую, проткнул ее. Только не спрашивай, как мне это удалось. Судьба, да? Но это все. Я завязываю. Хватит с меня.
- Мне понадобится твоя помощь.
Такумо устало поднял глаза и через несколько секунд кивнул.
- Они нашли тело рукоро-куби, - сказала Келли, как только вышла из машины.
- Кто?
- Полиция. Завели дело о разборке в рядах якудзы. У него все тело было покрыто татуировками...
- Ирезуми, - подсказал Такумо.
- Спасибо. Тем не менее тело остается неопознанным, и следователи от этого на стену лезут. Все указывает на то, что он умер в машине, кровь нашли даже на потолке, создается впечатление, что голова и ладони был одновременно отрублены. Но на ранах не нашли и следа металла, а внутри автомобиля нет ни царапины. Сама машина японская, типичная городская модель, в ней не развернешься, а о том, чтобы катаной взмахнуть, и говорить нечего.
- И она, разумеется, угнанная, - сухо прокомментировал Такумо.
- Скорее всего. С тех пор как его нашли, о пропаже не заявляли, значит, ее угнали давно.
- На кого зарегистрирована?
- На "Туры Тайсё", одна из тех, что они сдают напрокат. Фирма принадлежит мистеру Накатани, кроме того, владеющему отелем "Санрайз" в Лас-Вегасе и подозреваемому в связях с якудзой.
Маг покосился на закатившего глаза Такумо.
- А нельзя называть вещи своими именами? Я однажды работал на Накатани, и никто не собирается подавать на тебя в суд за клевету.
- Извините, - смущенно улыбнулась Келли. - Маг, помнишь, ты упоминал Таменагу Тацуо? Прокурор округа считает, что он вовлечен в ростовщичество и многомиллионные сделки по отмыванию денег, а Накатани задолжал ему целое состояние. В полиции уверены, что погибший работал на одного из них, и боятся начала уличной войны.
- Не забывай, это ты его убила, - напомнил Маг, - а не члены якудзы. Остается только надеяться, что его голову никогда не найдут.
- Кого они хотят вызвать на опознание? - поинтересовался Такумо.
- Видимо, менеджера "Тайсё", если не раскопают ничего нового. Родственники-то неизвестны. А что?
- Не Таменагу?
Келли покачала головой:
- Он бы послал вместо себя секретаря. Насколько нам известно, он редко покидает пределы своих владений...
- Насколько нам известно? - эхом отозвался Такумо. - Кто за ним следит?
- Не знаю.
- Предположить можешь?
- Предположить? Никто. Копам для этого потребуется основание, и даже если Таменага не откупается взятками, он слишком умен, чтобы делать грязные дела собственными руками. Изредка какой-нибудь храбрый репортер пытается к нему пробраться, вломиться или даже пролететь над его домом, но в качестве награды за риск обычно получает лишь несколько шрамов.
- Что ж, если он не выходит, - сказал Маг, - видимо, мне придется самому навестить его.
Маски сняты
Мимо особняка они проехали медленно, но не слишком. У ворот никого не видно, за улицей наблюдала единственная видеокамера, надежно укрытая пуленепробиваемым стеклом. За решеткой ворот дорога начинала петлять между огромными деревьями, лишавшими случайных прохожих всякой возможности увидеть сам дом.
- Я уже говорил, что идти туда в одиночку - чистейшей воды безумие? прошептал Такумо, когда они отъехали от ворот на достаточное расстояние.
- Да. Но один я всегда смогу выбраться... а если мне удастся сделать фотографию - то и проникнуть обратно. Я взял бы вас с собой, если бы смог, но не могу. - "А если я погибну, - подумал он, - потеря невелика: Таменага получит свой талисман обратно и, надо надеяться, оставит вас в покое". - Но мне обязательно понадобится ваша помощь.
Келли раздобыла схему планировки дома. Она относилась ко времени его постройки, но ни ей, ни Данте не удалось откопать более свежих материалов. Лишь однажды журналиста пустили внутрь, угостили бурбоном, и он разразился статьей об огромных, как айсберги, "садовниках" и мастифах размером со скаковых лошадей.
- Да, знаю, - горько ответил Такумо. - Я должен буду убить собак.
- Не думай о них как о собаках, - предложила Келли. - Они созданные генной инженерией машины-убийцы.
Такумо угрюмо покачал головой.
- Четвероногие ниндзя, так, что ли? Дело не в том, что я люблю собак, я их терпеть не могу, после гибели динозавров они величайшая ошибка эволюции, но я не люблю убивать.
- Значит, надо придумать способ обойти их.
- Прекрати мыслить логично, логика здесь совершенно ни при чем, скривился он. - Да, их обучают не брать еду из чужих рук, и мы не достанем ружье-транквилизатор, не заполнив тонны бумажек, и все равно эти усыпляющие средства действуют слишком медленно, а парализующие - почти бесполезны, да, я пытался придумать обходной путь! Этот Таменага превратил своих животных в убийц! Он и из меня сделал убийцу!
Такумо закрыл глаза и попытался успокоиться. Маг и Келли ждали молча.
- Если получится, - прошептал наконец Такумо, - скажи ему, что он сделал. Если ты не вернешься, я пойду к нему сам.
Одетые в черное, они вернулись в одиннадцать, никто из них не произносил ни слова, за исключением Такумо, без умолку болтавшего об отравленных тэцубиси, растяжках, волчьих ямах, проводах под напряжением, минах, натертых маслом полах...