Девушка не сразу сообразила, что он смотрит на ее губы своими изумительными ярко-голубыми глазами и недовольно хмурится. Видимо, она не произвела на него особого впечатления; он лишь досадует, что ему помешали.
Джесс велела себе взять себя в руки. Ей двадцать пять лет, она профессиональный журналист, а не сопливая девчонка, готовая влюбиться в знаменитого эпатажного красавца. Пора вспомнить, кто она, и вести себя соответственно.
— Привет, Ксандер, я пришла взять у вас интервью, — весело заявила она. — Точнее, сегодня я заменяю Мэгги, с которой вы договорились… — Ее улыбка увяла оттого, что он не перестал хмуриться. — Ну да, я немного опоздала, но виной всему задержка поезда. Поезд, на котором я ехала… — Она осеклась.
Ксандер покачал головой:
— Понятия не имею, о чем вы говорите.
От страха сердце у Джесс забилось так, будто вот-вот выскочит из груди.
— Вы обещали дать интервью. Вам звонила Мэгги, помните? Она сказала, что вы обещали рассказать о выставке, к которой сейчас готовитесь.
Он по-прежнему смотрел на нее в полном недоумении.
— До того, как уедете в Италию. — Джесс в отчаянии взмахнула руками. Неужели он ничего не помнит? Должно быть, ее сумбурные объяснения что-то прояснили; его глаза потеплели. Впрочем, он тут же снова нахмурился.
— А, да, я и забыл… — Он пожал плечами. — Но вы все равно упустили момент. Я сейчас очень занят.
— Но ведь в-вы… — От страха Джесс начала заикаться.
— Извини, детка, но кто не успел, тот опоздал. — Ксандер развернулся, собираясь закрыть дверь.
— Как?! И все? Вы не уделите мне даже пяти минут своего времени? — Страх придал ей сил.
Ксандер вздохнул, снова повернулся к ней, провел рукой по волосам.
— Честно говоря, я с самого начала не хотел давать это интервью. А согласился только потому, что твоя коллега — знакомая моего знакомого и поймала меня в минуту слабости. Кажется, я тогда здорово надрался. — Он прислонился к дверному косяку и состроил гримасу, означавшую: «Всякое бывает». — Ну, а сейчас у меня совсем нет времени на журналистов. Надо работать. Надеюсь, ты меня простишь… — Он подмигнул, переступил порог и захлопнул за собой дверь.
Джесс стояла на площадке и беспомощно раскрывала рот, как рыба, вытащенная из воды.
Ксандер Хитон вернулся к мольберту. На диване его ждала натурщица Серафина. Он гнал от себя чувство вины, чему мешал возникающий перед глазами образ журналисточки с выражением откровенного ужаса на лице. Его мучила совесть, хотя он и заставлял себя забыть о неожиданной гостье. Сейчас ему нельзя отвлекаться. И без того трудно сосредоточиться, когда к нему то и дело являются все кому не лень. Как сговорились — всем от него что-то нужно, а ему сейчас и на свои дела едва хватает времени. Он встал к мольберту, натурщица обольстительно ему улыбнулась. Вот уже час она старалась сохранять непростую позу, в которую он ее усадил.
Проклятье! Ксандер понимал, что играет с огнем, когда попросил ее позировать для картины. Они познакомились на вечеринке; девушка оказалась профессиональной натурщицей. Ксандеру показалось, что рисовать ее будет любопытно. И вот теперь она ясно дает понять, что ее интересует не только позирование.
Хорошенькая, слишком молодая на его вкус; со временем она станет настоящей красавицей. Обычно такие его заводили, но сегодня из него как будто выпустили весь воздух. Навалилась ужасная усталость. Уже несколько месяцев он искал в себе вдохновения для новой выставки, отчаянно стараясь призвать, оживить свою музу. Отчего-то не получалось. В конце концов он уничтожил все картины, созданные в последнее время; они показались ему банальным вздором и не вызывали ничего, кроме отвращения. Как, впрочем, и то, над чем он сейчас работал до того, как его прервали.
Перед ним снова возникло лицо темноволосой журналистки, ее глаза — огромные, синие; они сразу привлекли его внимание. Ксандер вырвал лист из альбома для эскизов, смял его и бросил в корзину. И лицо… ее нельзя назвать красивой в общепринятом смысле слова, но вокруг нее как будто аура… при виде ее кровь быстрее побежала у него по жилам. Вспомнив их короткий разговор, он сам себе удивился. Ужас, охвативший девушку, когда он отказался от интервью, озадачил его. Она была не просто раздосадована или разочарована, нет! Досаду и разочарование он часто видел на лицах репортеров, когда отказывался с ними беседовать. А сейчас… похоже, он только что грубо растоптал мечту всей ее жизни.