Мне показалось, что в его голосе прозвучало удивление.
— Тебя удивило, что я умею печь?
— Да. А кекс действительно был хорош. Правда.
— Спасибо. И вот еще что… — Я сделала глубокий вдох и заставила себя продолжить. — Я помогала Эмме убрать в ее комнате… немного…
— Я наконец-то смог увидеть пол в ее комнате, впервые за много лет.
— Да. — У меня мелькнула мысль, что, может быть, ему и не следует ничего знать. Это могло бы стать нашим с Эммой секретом. Я прослежу, чтобы у нее всегда были прокладки. Зачем посвящать в это отца? Но, с другой стороны, она сама просила, чтобы я все ему рассказала. А мне хотелось открыть ему глаза на реальное положение дел. Его маленькая девочка больше уже не маленькая. — Ты вряд ли на это обратил внимание, но у Эммы начались месячные.
— Что?
«Мне что повторять дважды?»
— Месячные. У нее менструация.
— Правда? — Он проглотил последний кусок, посмотрел в сторону бара, а потом опять на меня. — Я не знал. — Еще один взгляд в сторону бара и опять на меня. — Это она тебе сказала?
— Да.
— А мне не говорила.
— Наверное, потому что ты мужчина.
— Конечно.
«А скорее всего, из-за его холодности и отчуждения».
— Я обещала ей, что расскажу тебе, и купила все, что нужно, поэтому ты можешь не беспокоиться. По крайней мере, ближайшие несколько месяцев.
— Спасибо.
— Я могу вместе с ней отметить в календаре дни, когда это будет в следующий раз. Но, мне кажется, тебе следует поддержать ее. Скажи ей что-то ободряющее. Чтобы она почувствовала твое участие и успокоилась.
Подошел официант и унес наши тарелки. Было странно давать советы собственному отцу. Когда официант удалился, он произнес:
— Конечно, я поговорю с ней.
Вот и хорошо, что эта проблема решена. Но почему мне так тяжело и неловко говорить с ним о чем-то личном? Хотя я никогда и не пробовала это сделать.
Я решила отложить новости о Коко до основного блюда. Мы оба заказали лосось с сезамом и апельсиново-имбирным соусом. Интересно, не Том ли его готовил.
— Очень вкусно! — Мы съели по второму кусочку. — Можно я спрошу тебя о маме?
— Конечно.
— Когда вы познакомились в колледже, ты думал, что она влюблена в тебя, и поэтому женился?
— Влюблена? — удивился он. — Понятия не имею.
— Правда? — подалась я к нему.
— Ну, возможно, она и была… — пожал он плечами.
— А ты любил ее?
— Джинджер. К чему все это?
— Мы же не в суде. Я просто хочу узнать. Как это было? Вы когда-нибудь были счастливы вместе?
— Послушай, мы были молоды. Я был честолюбив. Время было выбрано неудачно. И твоя мать… — Он кольнул вилкой свою рыбу. — Она сама избрала свой жизненный путь. И я был не против…
— Что-то я не вполне понимаю… — Я отложила свою вилку. — Никогда не понимала… — Мой голос дрогнул. Под правым глазом задергалась жилка. Я не могла сказать этого. Не могла спросить его, почему он никогда ничего не делал для меня? Только платил деньги, и все. — Я могу понять, — признала я. — Коко может быть необузданной и дикой, ее ничто не остановит. Никаких границ. — «Но она, по крайней мере, растила меня вместе с бабушкой. А он не делал ничего». — Иногда она сводит меня с ума!
Отец кивнул мне, и я заметила интерес в его глазах. Он хотел бы услышать больше.
— Я не решаюсь пригласить своих друзей, боюсь, что они увидят ее и станут иначе ко мне относиться. — Я вернулась к своему лососю. Все его составляющие великолепно дополняли и подчеркивали вкус друг друга.
— Это должно быть очень тяжело.
— И все всегда вертится вокруг секса. Я бешусь от этого! — Я взглянула на Тома, раскрасневшегося у плиты. Мне хотелось промокнуть ему пот на лбу холодной салфеткой. — Иногда я просто мечтала, чтобы она сделала что-нибудь нормальное, понимаешь?
— Конечно, понимаю.
«О, господи! Я предаю свою мать!»
— А теперь она собирается выйти замуж за этого Джека.
— Неужели?
Я вновь почувствовала его интерес. «Может, я слишком далеко зашла?»
— Он тебе не нравится?
«Неужели мой отец ревнует Коко?»
— У него много денег, квартира возле Южного Централ-парка.
— Ну, что же, это ее жизнь. — Отец вытер рот салфеткой. — Ей бесполезно что-то советовать. Она, в любом случае, все сделает по-своему. — Он отвел глаза, и я поняла, что наш полудоверительный разговор закончен.
Отец расплатился по счету и предложил вызвать для меня такси. Но я предпочла пойти домой пешком. Надо было подумать. Как же мне хотелось гордиться женщиной, которая меня вырастила! В общем-то, Коко была сильной личностью. С детства я выслушивала бесконечные рассказы о том, как ее подруги-танцовщицы не могут отработать смену без выпивки или наркотиков, как после работы они в погоне за легкой наживой спят с клиентами и уходят в штопор, опускаясь все ниже и ниже.