Рассказывать пришлось подробно, постоянно прерываясь, чтобы уточнить волнующие Нату мелочи. Та пребывала в полном восторге, пока история не подошла к концу.
– Мда… Ты, конечно, маху дала, подруга. Но это хорошо, это значит, что он тебе совсем не безразличен. Только чего ты бесишься-то? Ему же надо тебя узнать. Было бы лучше, если бы он тебя через каких-нибудь друзей-ментов пробивал?
– Нет, но… Я так устала разочаровываться.
– И сильно ты в нем разочаровалась?
В том-то и дело, что нет. В том-то и дело, что ничего такого она не разглядела. В том-то и дело, что все слишком походило на правду. А поверить она все равно не могла. О чем и сказала…
– Вот чем ты меня всегда поражала, так это возможностью в упор не замечать нормальных мужиков, но подпускать к себе всяких идиотов, типа Антона, – выдала Наталья. – Никита за тобой в универе и так, и эдак увивался, но ты ж не видела.
– Какой Никита?
– Вот! Я ж говорю, в упор не видела. Асташкин. Он со мной в одной группе учился, вы познакомились у меня на днюхе. Он же глаз с тебя не сводил. Потом мне все уши про тебя прожужжал. Все пытался на себя твое внимание обратить. А когда узнал, что вы с Антоном расписались перед выпускным, напился. Я его потом вместе с Валей до дома тащила. И, между прочим, он очень хорошо устроился. У него сейчас своя фирма. Небольшая, но перспективная, взяли себе оформление домов в новом районе. И еще он клуб делал «Четыре комнаты». Весь дизайн.
В памяти стали всплывать смутные образы милого парня с обаятельной улыбкой, который всегда вызывал у нее некое смутное беспокойство. А ведь выглядел вполне приличным человеком, но что-то ее настораживало.
– Помню. А я все думала, почему он меня каждый раз домой пытался проводить. И с Антоном они один раз чуть не подрались…
– Ага. Просто так, видимо. От скуки, – съехидничала Ната, но доля правды в ее словах была. Если оглянуться назад, многое становится яснее.
– И при чем тут Никита?
– При том, дорогая, что ты феерически слепа, когда речь заходит о нормальных мужиках. Ты их подсознательно избегаешь. Как будто точно знаешь, что они тебя могут взволновать. И сразу все блокируешь. Но тогда понятно, у тебя уже безопасный Антон был. А сейчас что?
– Я же тебе говорила, что у меня была история в Москве… Мы с ним познакомились на семинаре по какому-то там обучению для менеджеров. Не помню уже точно, что именно. Сидели рядом, потом в команде какие-то дурацкие задания выполняли, потом на обеде рядом оказались. Разговорились. Обменялись визитками. Я как-то привыкла, что на меня смотрят все снизу-вверх, да и на работе никакие отношения не заводила. А тут… Мужчина. Интересный, с чувством юмора, галантный, в театр пригласил…
– И ты расцвела…
– Еще как… Сначала-то, конечно, настороже была, но быстро расслабилась. С ним оказалось очень интересно говорить. Да и вообще… Мне с ним легко было. А потом он остался у меня ночевать, и утром так получилось, что я увидела его бумажник. А там фото детей. Жены. Я сначала подумала, что бывшей. Спросила. А он ответил…
– Козел, – припечатала Ната.
– Козел, – согласилась Инна, не собираясь оправдывать бывшего любовника. – В общем, дальше все понятно. Но я же верила. Как ты говоришь, порхала пару месяцев. Счастливая. Наивная. Глупая.
– Поэтому решила с мужиками больше одной ночи раз в пару месяцев не проводить?
– Да. Так безопаснее. И честнее. И вообще проще…
– Поэтому ты и сбежала из Москвы. Дело ведь не только в болезни?
– Не только.
Болезнь стала той отправной точкой, которая изменила абсолютно все. Но сбежала она не только в безопасную и спокойную нору, но и от прошлого. От ошибки, про которую не могла даже думать. Стыдно было так поверить и обжечься…
– Я разозлилась на Антона, потому что сама подсознательно считаю себя неудачницей. Карьера – это ведь не все. Да, у меня имелась цель. Я шла к ней. Но не уверена, что так уж сильно хотела стать предпринимателем. Возможно, просто хотела чего-то достичь. Поставить галочку. Меня ведь и развод мучил. Я все думала, что не состоялась. Как женщина. Так хотя бы в карьере наверстаю. А тут… Мужчина. Я считала себя такой опытной и сильной, а меня взяли и обманули, как девочку-подростка.