Однажды, когда меня начнет убивать очередной доведенный до белого каленья моей неуемной болтовней индивид, я, возможно, вспомню о том, что обещал себе подрезать язык, который оказался слишком уж длинным. Сказать, что девушка разозлилась, то ничего не говорить. Сейчас было отчетливо видно, насколько она на самом деле молода. Неужели ей действительно хотелось ложиться под первого встречного? А может, поэтому и овраг, чтобы подольше избегать уготованной ей участи, которой, похоже, она никак не может избежать. Ну не попадается никто, я что виноватая? Откуда мне было знать, что рыцари редко по дну оврагов бродят. И вообще, он сам не пришел!
Додумать я не успел, потому что из озерка, которое поблескивало метрах в двадцати от того места, где я только что сидел, выстрелил вверх огромный фонтан кристально чистой подземной воды, который затем, вместо того чтобы распасться безобидными брызгами, принял вид плотной такой веревки и рванул в мою сторону. Эва стояла за той чертой, которую не могла пересечь. Глаза ее были закрыты, губы плотно сжаты, а руки словно дирижировали этой водной плетью, от которой я не сумел бы отклониться, пребывая я даже в лучшей форме, чем сейчас. Нельзя сказать, что я не сделал ни одной попытки, но в результате добился только того, что упад на спину. Этот водный хлыст обхватил меня за лодыжки и рывком потащил к ведьме.
Рядом с тем местом, где она стояла, я увидел четкую линию, словно выжженную на земле. Вот через нее, ведьма и не могла переступить. А еще я заметил, что пространство за этой линией слегка искажается, словно воздух в том месте поддернуть рябью.
Было больно: огнем горели захваченные порождением магии лодыжки, горела содранная кожа на пятой точке, и хорошо еще, что подтаскивало меня к ней в таком положении, неизвестно, что бы я делал, если бы она меня перевернула. Перед чертой магический хлыст на мгновение замер, а затем рванул вперед прямиком к стоящей с воздетыми вверх руками девушке. Подобное магическое действие давалось ей нелегко — на хорошеньком личике ясно проступали бурые полосы от хлынувшей из носа крови. Не понять, что она приложила такие усилия вовсе не для того, чтобы продолжать вести со мной светскую беседу, мог только полный идиот. Несмотря на потерю памяти, идиотом я явно не был. Стиснув зубы, я крепко сжал меч, приготовившись ударить первым. Я точно не принадлежал к тому типу мужчин, которые считали, что бить женщин недопустимо. Еще как допустимо и даже рекомендуемо, особенно, если от этого зависит твоя жизнь. А моя жизнь явно зависела от того, успею я ударить первым, или упущу свой единственный шанс и буду размазан тонким слоем по полу этой, уже надоевшей мне до оскомины, пещеры. К тому же я посчитал слишком унизительным умирать вот так — без штанов.
Эва тяжело дышала, и когда я был достаточно по ее ощущениям близко, она всплеснула руками, распахнула глаза, и плеть распалась водопадом колючих жалящих брызг. Они попадали мне на лицо, на руки и доставляли определенный дискомфорт, но думать об этом было некогда, и в тот момент, когда она сделала шаг в мою сторону, сверкая голубыми глазами, я сумел вскочить на ноги. Почему-то я ждал, что вскочу красивым слитным прыжком, но на самом деле я скорее неуклюже поднялся, продолжая крепко сжимать меч, к счастью, достаточно быстро для того, чтобы колдунья не сумела сориентироваться. Эва поняла, что я задумал, потому что вместо того чтобы броситься ко мне, отпрыгнула назад, быстро бормоча очередное заклинание. Ждать, когда мне продемонстрируют еще один образчик магического искусства, было совершенно не ко времени, поэтому я в один прыжок преодолел разделяющее нас расстояние, и выбросил руку с мечом вперед. Великолепная сталь клинка вошла ей прямо под левую грудь.
Мы не были к этому готовы. Я не представлял, что могу вот запросто прирезать молодую, красивую женщину. Несмотря на опасность, грозившую мне, убивать ее я не хотел, просто… так получилось. Если быть честным, я не слишком переживал, и уж точно слезы лить по ночам вряд ли буду, но это было не запланировано, а потому не слишком приятно: будучи магиней, Эва вполне могла помочь мне вспомнить, если бы я применил достаточную аргументацию в свою пользу. Сейчас же она вряд ли сможет мне чем-то помочь. С дырой в сердце редко помогают, кому бы то ни было.