— Я пойду вперед, ваше высочество. Смотрите, здесь довольно удобная лестница. — Я не стал возражать. Все-таки в каких-то аспектах быть высочеством не столь уж плохо, казалось впервые. Например, у тебя всегда есть доброволец, готовый ради тебя рискнуть шеей и пойти непонятно куда под землю.
Мозес начал спускаться, а я напряженно следил за тем, как под землей исчезала его макушка все глубже и глубже.
Внезапно воин спрыгнул вниз и полностью исчез из поля моего зрения.
— Эй, Мозес, что за шутки? — я не рискнул громко кричать, но, как ни странно, он все равно меня услышал. Раздался чиркающий звук, а затем пространство внизу озарилось светом факела.
— Здесь какой-то проход, ваше высочество. Он ведет в сторону леса прямо в стене оврага. Такие часто делают разбойники, чтобы быстро удирать от посланных на их поимку отрядов. Да и опасность пересидеть есть где.
— Это просто замечательно. — Пробормотал я. — Раз есть вход, значит, есть и выход. Это я удачно под кустик пролез.
Первым порывом было каким-то образом пристроить крышку люка на место, но потом я решил, что из-за разросшегося куста его и так не видно, а если кто-то полезет проверять, то существует большая вероятность того, что он навернется в открытый люк и свернет себе шею, потому что полностью замаскировать вырванный из земли уже вросший в нее люк изнутри точно не удастся. Лестница действительно была удобной, и я довольно быстро по ней спустился вниз. Лишь один раз правая нога подвернулась, напомнив о том, что недавно она вообще не двигалась, словно ее у меня нет. Это случилось впервые за последние часы, и больше, к счастью не повторялось, так что я решил не обращать на данный факт внимания.
Мозес ждал меня внизу, держа в руке горящий факел. Еще парочка лежала рядом с лестницей, и намотанные на деревянную ручку тряпки, пропитанные свиным жиром, уже начали вонять от воздействия времени. Факел в руке Мозеса чадил и, казалось, что горящий на его конце огонь сжирает весь кислород в этом замкнутом туннеле. Было трудно дышать, и я кивнул Мозесу на проход, намекая, что надо поторопиться, чтобы мы здесь не задохнулись на радость эльфийским захватчикам.
Туннель был недлинным, меньше ста метров, и заканчивался лестницей и люком, ведущими наружу. Лестница была гораздо короче — всего четыре ступеньки, а сквозь щели люка, на этот раз деревянного, просачивались редкие полоски света. Мозес затушил факел в специальной бочке с давно протухшей водой, стоящей рядом с этой лестницей. Мы не спешили вылезать, прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. В темноте слух обострился, но ничего криминального вроде бы слышно не было.
Толкнув люк, мы едва успели отскочить назад, потому что на нас посыпались сгнившие доски, комья земли и ворох прошлогодней листвы. В туннеле сразу же стало заметно светлее, а люк перестал существовать, рассыпавшись в труху. Мы снова прислушались до звона в ушах, все это время стоя по бокам от лестницы и сжимая в руках мечи. Никто не спешил нас убивать, и Мозес быстро выскочил из туннеля и сразу же распластался по земле, чтобы не привлечь внимания возможного неприятеля. Я последовал его примеру, в который раз досадуя на то, что мое тело не слушается меня так, как я хотел, и не двигается так, как я, вроде бы, умел. Это дико раздражало, к тому же было абсолютно непонятно.
Оказались мы совсем недалеко от оврага, между двумя деревьями, подходы к которым заросли колючим кустарником. В свое время разбойники очень неплохо замаскировали этот проход. Внезапно до нас долетел приглушенный хохот и чей-то душераздирающий крик. Стараясь унять сердцебиение, я кивком указал Мозесу направление, и пополз вслед за ним, злясь на себя за то, что не могу ползти как следует, как меня когда-то учили!
Хохот раздавался с поляны, совсем недалеко от того места, в котором мы выбрались из-под земли. Нам повезло дважды: эльфы чувствовали себя настоящими хозяевами этой земли и даже не потрудились выставить дозоры вокруг поляны, на которой сейчас проходило веселье; но они все же догадались выставить дозоры возле оврага на тот случай, если кто-то все-таки выжил и попробует выбраться там, где в овраг рухнула телега.
Мы с Мозесом подползли достаточно близко и спрятались под очередным кустом достаточно удачно, чтобы не быть замеченными и видеть то, что творилось сейчас на поляне. А творилось там такое, что я с трудом заставил Мозеса не выскочить в ярости из нашего убежища. Эльфы развалились на наших вещах, вытащенных из оврага с видом победителей. В центре горел костер, в сравнительно небольшую клетку загнали остатки моих людей, среди которых я разглядел капитана Гастингса. Но не это заставляло нас с Мозесом скрежетать зубами, а пленным вцепиться в прутья клетки: недалеко от костра, эльфийские твари установили столб, к которому было привязано обнаженное тело. Я с трудом узнал в нем того самого мальчика, который докладывал совсем недавно о готовности моей лошади. Все его тело было утыкано стрелами, но ни одна из этих стрел не пронзила жизненно важных органов. Юного пленника использовали в качестве развлечения и мишени для стрельбы из лука, стараясь поразить как можно более мелкую мишень, типа фаланги пальца, или ухо. Каждое попадание оценивали по очкам. Юноша уже давно потерял сознание, а эльфы в своей забаве устроили перерыв, решив пока поужинать. Начинало вечереть, и небо стремительно темнело. Я пригнул голову к земле, о которую мне захотелось удариться лбом и, стиснув зубы, заставил себя вспомнить хоть что-то, что мы можем предпринять в подобной ситуации. Ведь меня когда-то этому учили! Я это точно знаю!