Прямо за окном раскинулось весьма удобное для лазанья дерево, и пока я, стиснув зубы, приноравливался к боли в ноге, этот козел уже практически слез с дерева. Глядя, как он уходит, я заставил сосредоточиться на погоне, отодвинув поврежденную ногу на второй план. Дерево было близко, но все же довольно далеко для моего изнеженного тела. Поклявшись самому себе, что утром же начну восстанавливать былую форму (знать бы еще, какую), я полез вниз, тщательно выбирая ветви потолще, мне еще свалиться не хватало бы для полной остроты ощущений. Очутившись на земле, я понял, что соверши дикую глупость, погнавшись за грабителем босиком, потому что ощутил, как сотни мелких камней впились в ступни, которые никогда не знали, что такое ходить по земле босиком. Я зарычал от бессильного гнева, понимая, что этот урод сейчас уйдет. Оставив в покое меч, рукоять которого я тискал в руке, я остановился, и практически не целясь, метнул метательный нож в спину убегающему и находящемуся уже довольно далеко от меня грабителю. Бросок получился не слишком удачным, но прогресс все же ощущался, потому что грабитель вскрикнул, а его правая рука повисла плетью — нож попал в плечо, выведя из строя его руку, но, к сожалению не его самого. Несмотря на боль, грабитель, как мне показалось, еще больше ускорился и вскоре скрылся в темноте ночи.
Я тяжело дыша привалился к стволу дерева, и тут начал замечать, как вокруг меня собирается толпа разбуженных постояльцев, которых быстренько оттеснили в стороны мои верные рыцари и Бакфорд, который буквально пытался прикрыть меня своей тощей грудью. Я медленно обвел взглядом собравшихся, нашел хозяина и принялся выкатывать ему претензии.
— Как же так получилось, господин хороший, что меня только что едва не ограбили, а то и попытались бы убить в вашем чудном заведении?
— Это нелепейшая случайность, — пробормотал хозяин. — Просто это дерево, будь оно неладно, растет так заманчиво близко к окну вашей комнаты, которая, к сожалению, лучшая в моем заведении. Чем я могу загладить свою вину, ваша милость?
— Ты должен говорить, ваше высочество, обращаясь к принцу крови, — прошипел Бакфорд и потряс кулаком.
— Еще раз простите, ваше высочество, — трактирщик заметно побледнел.
— Не будь наша страна не захвачена остроухими ублюдками, мы просили бы своего царственного собрата Генриха подарить нам твою голову, — я полюбовался как трактирщик становится еше бледнее, а потом его лицо приобрело приятный зеленоватый оттенок. — Но, учитывая обстоятельства, мы не будем этого делать. Что касается тебя, то в качестве компенсации я разрешаю тебе наполнить наши сумки нескоропортящимися продуктами из расчета недельного пути. Тебе все понятно? — я приподнял бровь, намекая, что за эти продукты платить не собираюсь. Трактирщик быстро закивал, похоже, не верил до сих пор, бедняга, что так легко отделался. Отвернувшись от подобострастно согнувшегося в поклоне трактирщика, я улыбнулся разглядывающей меня боронессе Ротгурф. — Прошу извинить, баронесса, что это происшествие лишило вас заслуженного сна.
— Ничего, ваше высочество, я не спала, — она мило покраснела, а затем, набравшись храбрости, решительно произнесла. — Ваше высочество, как вы изволите почивать — это нас ни в коем случае не касается, но умоляю вас пощадить скромность присутствующих здесь дам и одеться.
Я медленно перевел взгляд на себя и умудрился не покраснеть, а наоборот, гордо вскинув голову удалиться, заставляя себя не хромать и не пытаться прикрывать ладонями самое сокровенное, потому что я не просто был босиком, я предстал перед всеми обитателями этого занюханного трактира абсолютно голым. Мой счет к грабителю существенно вырос и я не остановлюсь ни перед чем, чтобы найти этого ублюдка, из-за которого я умудрился так опозориться.
Глава 11
Хозяин трактира, по-моему, слишком старался, набивая наши сумки едой. Хоть я просил его сделать акцент на продуктах, которые не испортятся быстро, он видимо решил, что чем больше напихает различной снеди, тем в более благостное расположение духа я приду и перестану поглаживать рукоять меча, наблюдая за его стараниями.
После того как я предстал перед почтенной публикой одетый лишь в браслет ныне покойного эльфийского мага, мне не оставалось ничего другого как только гордо удалиться, изо всех сил стараясь сохранить остатки гордости. Судя по всему, это сделать мне удалось, что не могло не радовать.
В своем номере я не стал одеваться, мне всегда было комфортнее спать без мешающей одежды, а просто упал на кровать, предварительно тщательно заперев окно, и быстро заснул. Был ли в этом виноват произошедший инцидент, который вымотал меня как морально, так и физически, или же сработало проклятье Эвы, не суть важно. Важным было то, что остаток ночи я провел просматривая жизнь Александра Вяземского: от того момента, который впервые ему запомнился, кажется, это была девочка лет трех, которую такой же трехлетний карапуз Саша дергал за тоненькую косичку, и заканчивая моментом, когда он подписывал договор о возвращении на службу. Но вот того, что случилось после этого подписания, память упорно не желала подсовывать. А самое главное заключалось в том, что я плохо ассоциировал себя с этим самый майором Вяземским — ну не нравился он мне и все тут. Мне было больше по душе быть принцем Бертраном, хотя и здесь возникали определенные проблемы, потому что о жизни принца я не помнил вообще ничего, и имя Бертран Клифанг не вызывало во мне ни малейшего отклика, ни одной ассоциации.