Мозес сгрузил меня прямо на тюки с чем-то мягким. Бакфорд снова суетился, стараясь уложить как можно более комфортно. Похоже, что он личный слуга моего высочества и единственный заботится, чтобы его господину было не только безопасно, но и максимально комфортно. Какая поразительная преданность, я о такой только в книгах про средневековье читал, в сказках, потому что, если исходить из исторических фактов, никогда люди, а тем более слуги, не были преданы своим господам. Что-то меня несет в неведомые дали, а в своих рассуждениях я с каждым разом все больше путаюсь, потому что диссонанс с реальностью и моими всплывающими отрывками воспоминаний ничего кроме тошноты и головной боли не вызывали. И ни на сантиметр не приближали к самому главному для меня ответу: кто я такой, стрелу эльфийской матери в… хм.
— Криспин, осмотри раны принца, останавливаться мы не будем, — негромко произнес капитан, который шел за нами. — Мне не нравится его правая нога. Надеюсь, ты сможешь найти более вескую причину, почему его высочество перестал нормально ходить, потому что в удары в голову такой силы, чтобы отказала избирательно одна конечность, я на своей памяти еще не встречал.
Я с трудом приподнялся на локтях, чтобы осмотреться. Только сейчас я сумел рассмотреть весь отряд, среди которого не нашлось второго такого же идиота, как я, и из которого ни один из порядка тридцати рыцарей, а назвать эту толпу закованных в железо мужиков на лошадях как-то по-другому у меня язык не поворачивался, с тропы не свернул и на злополучную полянку не поперся. И что меня все-таки туда понесло?
Телега тронулась, а на мой лоб легла восхитительно прохладная нежная, явно женская ладонь.
— Я не вижу и не чувствую никаких серьезных повреждений у его высочества, — низкий, слегка гортанный женский голос заставил меня приоткрыть глаза, которые я прикрыл, борясь с накатывающей волной головной боли.
Прямо перед моими глазами оказался весьма соблазнительный женский бюст, едва прикрытый кружевом этого как его… по-моему корсажа.
— Криспин, ты же видишь, с ним явно что-то ни так, — я с трудом оторвал взгляд от прекрасного зрелища и покосился на заламывающего руки Бакфорда.
— Я ничего смертельного не чувствую, — упрямо повторила женщина, лица которой я пока не видел. — Но я не целитель, я простая знахарка. Хотя, ты прав, с ним что-то происходит. Вот что, — через секундную паузу произнесла она. — Сейчас его усыплю. Иногда сон является лучшим лекарством.
Она протянула вторую руку, отчего ее грудь колыхнулась, притягивая мое внимание, и положила ладонь мне на глаза. Не успев возмутиться тем, что меня никак нельзя усыплять, я же еще ничего не вспомнил, как мои глаза под теплой ладонью закрылись, и я провалился в темную пустоту.
Глава 2
Я проснулся от того, что телега резко остановилась. Исчезло умиротворяющее покачивание и это ощущение вырвало меня из навеянного сна, который жутко раздражал реалистичностью картинок, очень быстро сменяющих друг друга. Эти картинки сливались в одну сплошную ленту, разобрать что-то в которой не представлялось возможным. Лишь изредка мне удавалось сосредоточиться на каком-то одном образе из череды предстающих передо мной, но этот момент длился совсем недолго, и снова начиналась бесящая меня мельтешня. Наверное, эти картинки должны мне были о чем-то напомнить, но никаких воспоминаний в голове чудесным образом не всплывало, и образы так и остались всего лишь образами, словно вырезанные из незнакомых мне картин. По крайней мере, своего имени я так и не вспомнил. Лишь по разговорам моих людей смог сделать вывод, что зовут меня Бертран Клифанг, вот только, что-то мне подсказывает, что у высочества не может быть столь короткого имени, да и не ощущаю я его своим. Словно пытаюсь натянуть на себя рубашку, которая по непонятным мне причинам внезапно стала безнадежно мала. Хорошо хоть пришел в себя в окружении верных, хоть и не слишком почитающих меня людей, которые в большинстве своем предпочитали не обращать на меня внимания. Это было не слишком приятно, но вполне терпимо, учитывая обстоятельства. Все было бы гораздо хуже, если бы мое возвращение из беспамятства произошло в плену у врага или в одиночестве под тем самым дубком, под которым меня нашел Бакфорд. Это был бы просто блестящий номер, учитывая, что враги, скорее всего, знали бы, кто я, а я не только не знал этого факта, но и даже не догадывался, что они самые что ни на есть враги. Телега окончательно замерла на месте. всхрапнула лошадь и, судя по легкой вибрации, переступила с ноги на ногу. Глаза я не открывал, кроме того, постарался выровнять дыхание, чтобы никто не увидел, что я уже не сплю.