— Не поделитесь секретом, Эмили, вам удобно ехать вот так? — я указал на ее посадку.
— Да, вполне, — она пожала точеными плечиками и смущенно улыбнулась.
— Хм, — я задумчиво окинул ее взглядом. — А откуда у меня вообще такая интересная вещь взялась? Не подскажите?
— Подскажу, — она кивнула. — Когда нас схватили, эти жуткие дикари раскурочили карету, но некоторые вещи они не тронули. То ли слишком торопились, то ли не знали, для чего они предназначены. Ваши доблестные рыцари, ваше высочество, когда нас искали, забрали съехавший с креплений сундук с моей одеждой, а также это седло, справедливо полагая, что когда они нас найдут, то мне придется ехать верхом.
— Вы, наверное, хотели сказать, «если найдут», — я покосился на сжавшего кулаки Гастингса, который невольно прислушивался к нашей беседе. — Но оставим эту скользкую тему. Ответьте мне лучше, а вы зачем его с собой тащили?
— Я всегда могла захотеть проехаться, вы же видели, моя лошадка бежала заводной, — я поморщился, вообще-то на этот нюанс я особо не обратил внимания, он был мне не слишком интересен. Но такая расхлябанность не доведет до добра, нужно уже собраться и прекратить ворон ловить. А Эмили между тем продолжала. — К тому же это седло очень дорогое, вся насечка выполнена с полноценным серебром. Так что в случае нужды, я всегда могу его продать, — последнюю фразу она произнесла очень тихо, потупившись и покраснев. Ох уж эта благородная бедность. — А почему вас заинтересовал этот вопрос, ваше высочество?
Я задумался, а действительно, почему? Потому что мне скучно? Или потому что в отсутствии полноценного источника информации может пригодиться любой, потому что именно в таких, словно бы ничего не значащих беседах можно почерпнуть драгоценную информацию. Вот, например, я узнал, не прибегая ни к каким ужимкам, что серебро здесь весьма цениться, если даже седло с насечкой этого благородного металла может вполне обеспечить одну баронессу на некоторое время. Но не говорить же об этом девушке, которая стала моей любовницей?
— Просто так, — наконец ответил я. — Мне действительно это было интересно. Да и чтобы поддержать разговор. Ведь довольно утомительно просто молча ехать, вы не находите?
Находила Эмили это или нет, осталось не известным, потому что именно в этот момент дорога вильнула, и мы выкатились на широкий, хорошо утоптанный тракт.
Как только это знаменательное событие произошло, все выдохнули с таким облегчением, что меня едва ветром не сдуло. Сразу же стало возможным пустить лошадей не слишком быстрой рысью, чтобы не утруждать животных, но и не плестись, глотая пыль, оставляемую более быстрыми путниками. Посланный вперед Мозес с Гайдом, молодым рыцарем с открытым благородным и очень породистым лицом, должны остановиться в первой же встреченной по дороге таверне и снять всем нам номера, чтобы мы, приехав, не теряли время на ненужные формальности.
Сейчас, когда скорость передвижения увеличилась мне стало не до разговоров. Более того, я даже не размышлял и не пытался разговорить явно обидевшуюся на меня Эву. Я жадно осматривал окрестности, стараясь запомнить как можно больше нюансов.
Постоялый двор встретился нам примерно через пару километров. Гастингс скомандовал привал, и мы радостной толпой завалились на довольно большую расчищенную площадку. Как только мы въехали в гостеприимно распахнутые ворота, к нам бросились мальчишки-конюхи, явно предупрежденные заранее и ожидающие гостей. Я соскочил с коня и кинул поводья в руки подбежавшему мальчику.
— Осторожнее с ним, он не любит чужаков, — предупредил я юного конюха, но тот улыбнулся щербатой улыбкой и потрепал коня по шее.
— Да, ваша милость, не беспокойтесь, я с любой скотинкой лажу.
— Это хорошо, — кивнул я рассеянно, не отрывая взгляда с кареты, стоящей возле дверей таверны. Из дома в этот момент вышли удивительно знакомые блондинистые дамы, которых я видел на другом постоялом дворе, но мы тогда уехали гораздо раньше, чем они тронулись в путь. — Вот это ни хрена себе мы путь сократили, — вырвалось у меня, пока я старательно улыбался обеим махнувшим мне руками как давнему знакомому дамам. Наклонив голову, обозначив поклон, я направился к входу в дом бормоча про себя. — Если кто-нибудь даже заикнется о том, что где-нибудь по дороге можно немного срезать — убью!
Глава 18