С этими мыслями я быстро вышел из комнаты и вернулся к проходу тем же путем, что и пришел сюда. Будем надеяться на то, что эффект неожиданности продлится достаточно для того, чтобы разобраться с остальными. А сейчас мне еще Бакфорда нужно похоронить. Не забыть бы сделать грустную мину, чтобы сторонние наблюдатели даже не догадались о том, что принц Бертран не слишком-то и грустит о потери любимого слуги.
Глава 23
Выбирались из катакомб тем же путем, что и пришли сюда. Тело охранника из первого дома все еще лежало там, где мы его бросили, значит, никто сюда не заходил и не проверял, и это было пока нам на руку. По дороге я снял маску, и сунул ее за пазуху, чтобы не мешалась. Рука лежала на рукояти меча, и я отмечал, что напряжен, как взведенная пружина. Я постоянно ждал нападения, не слишком понимая, на чем основаны эти опасения. В голове шумело и хотелось действий, а полутемные туннели, по которым мы шли, и которые затрагивали лишь самым краем, вызывали изжогу и вместе с тем желание исследовать их более полноценно. Но, я же не завтра уезжаю отсюда, еще будет время и по туннелям пошататься, и в магистра поиграть. Главное, не заиграться.
Когда мы вышли на улицу, солнце уже вовсю освещало улицу. Глаза сразу же начали слезиться, а по ушам ударил грохот рынка.
— Что со мной? Почему я чувствую себя, как будто бухал всю ночь напролет в элитном борделе с пятью первоклассными девочками? — я обратился к Эве, потому что Конор абсолютно точно не знал, что же со мной творится.
— Я с тобой энергией поделилась, кретин, — ответила мне ведьма весьма ласково. — Это очень… интересные чувства, особенно, когда их ощущаешь впервые.
— Ну спасибо, а предупредить было нельзя? — я ускорил шаг, чтобы, двигаясь, создать дополнительный выход этой, грозящей переполнить меня мощи. Так вот почему мне удалось так легко покончить с четырьмя старшими. Ну-ну, а я-то уже обрадовался, что становлюсь похожим на человека.
— Вот еще, — в голове раздался серебристый смех. — Так гораздо интересней наблюдать за тобой. Ты такой забавный.
— Обхохочешься, — я повернулся к пытавшемуся схватить меня за руку торговцу. — Тронешь, убью. — Я говорил абсолютно спокойно, даже немного буднично, но наглый тип, пытающийся всучить мне какие-то подозрительные фиговины, сильно похожие на высохшие фекалии, одернул руку, испуганно глядя на меня. Я демонстративно погладил рукоять меча. Опасаться мне было нечего — кошеля у меня не было, а пытаться выкрасть оружие — гарантированно остаться без рук, как минимум, в кармане лежали только ключи от сейфов, но искать эти сейфы в апартаментах магистра не пришло бы в голову ни одному самому отчаянному воришке. Так что кражи я не боялся, но навязчивых торговцев все же недолюбливал. Тип вроде бы отстал, и я, развернувшись, быстро пошел в направлении посольства.
— Подождите, господин, — я резко развернулся, вытаскивая при этом одновременно клинок из ножен. Тип с фекалиями все-таки схватил меня за рукав, хоть я предупреждал его о последствиях. — Вот, возьмите, — и он настойчиво продолжал всовывать мне в руку, не занятую мечом эти высохшие, мерзкие на вид штуковины. — Я не продаю феонеры, но, господин, вы должны их взять.
— Что я должен сделать? — я стряхнул руку этого сумасшедшего и уже хотел было оттолкнуть его от себя, но мужчина перехватил мою руку и просто ссыпал в нее высохшую мерзость.
— Я долго молился пресветлым богам, чтобы они указали мне путь, и на меня снизошло озарение, — пробормотал псих. — Они указали мне на вас, господин, как на того, кто сумеет применить феонеры против захватчиков. Я так долго ждал этого момента. Они вот уже пять поколений передаются в моей семье по наследству. Это воля богов, господин, и не нам ей перечить.
Высказавшись, псих развернулся и скрылся в толпе. Меня толкнули один раз, затем еще раз, но я стоял, приоткрыв рот с видом полного кретина и смотрел на то место, где только что стоял псих, сунувший мне в руки нечто, напоминающее собачье дерьмо, высушенное до состояния камней, и благополучно сбежавший. Мотнув головой, я уже хотел перевернуть ладонь, чтобы стряхнуть эту пакость на землю, но меня остановил голос Эвы.
— Не советую этого делать.
— Не советуешь делать что? — даже в моем мысленном голосе звучало раздражение.