— Выкройте немного времени и навестите меня как-нибудь в посольстве, лейтенант, — внезапно я осознал, что мне весьма импонирует виконт. Мы были примерно одного возраста, и теперь я ясно видел по едва заметным знакам: быстрому и практически незаметному взгляду, брошенному в сторону столовой, легкое презрение, когда взгляд задерживался на клоне Бакфорда; таких сигналов было много, но, если не искать специально, то вряд ли их можно было разглядеть. Лафау успел хорошо выдрессировать лейтенанта созданной им службы. Дерн задумчиво прищурился, а затем произнес.
— Я с превеликим удовольствием навещу ваше высочество. Говорят, в подвалах посольства хранится прекрасная коллекция вин.
И он, развернувшись, быстро пошел по коридору, на ходу надевая шляпу, которую успел снять, пока мы совершали свое небольшое путешествие по дворцу. Я же подошел к дворецкому.
— Ваше королевское высочество, — он склонился передо мной в глубоком поклоне. — Мне неловко вас просить, но я вынужден, — он снова склонился, а когда выпрямился, то начал излагать суть просьбы. — Согласно вердикту, под номером шестнадцать, гостям венценосной семьи, если они не являются представителями этой самой семьи, запрещается являться вооруженными в места нахождения короля. — Я невольно нахмурился и положил руку на рукоять, чтобы приглушить завизжавшую Эву, которая, услышав подобное предложение явно не прониклась духом момента. Но дворецкий расценил мой жест по своему. Он побледнел, а гвардейцы, охраняющие двери, медленно шевельнулись сменив позу. Я уже хотел их успокоить, сказав, что требования, в общем-то вполне разумны, но меня опередил дворецкий. — Ваше высочество, я прекрасно понимаю, что вы не позволите запятнать ваш фамильный меч чужими прикосновениями, поэтому предлагаю воспользоваться альтернативой и наложить на ваши ножны печати, которые не позволят вам обнажать оружие в присутствие его величества короля Генриха.
— Это… разумное требование, — наконец произнес я, выдержав театральную паузу. Пусть все думают, что я неуравновешенный самодурствующий принц, которого жизнь ничему не научила. Кто знает, тот поймет, а для остальных подобный имидж вполне хорош и поможет избежать недопониманий, в случае, если я облажаюсь просто по незнанию. Протянув дворецкому ножны с мечом, а затем и с кинжалами, я внимательно смотрел на процесс наложения печатей. К несчастью магом дворецкий не был и просто воспользовался готовыми артефактами, представленными в виде холщовых веревочек, которые он намотал на рукояти моего оружия. После того как процесс опечатывания закончился, он распахнул перед мной двери и первый шмыгнул в комнату, прокричав.
— Его королевское высочество крон-принц Бертран Клифанг. — Вот как, похоже, что длинные имена здесь не в ходу. Вон, даже у виконта и то имя длиннее моего. Или это такая особенность, чем короче родовое имя, тем знатнее человек? Вот в чем мне нужно начать разбираться так это в этикете и геральдике. Думаю, что такие книги в библиотеке посольства обязательно должны найтись.
Дворецкий тем временем, представив меня, заскакал впереди резвым зайчиком, показывая, на какое именно место за длинным столом мне нужно приземлиться. Бросив взгляд во главу стола, я отметил, что место короля не занято. Или Генрих решил подождать, пока я наконец соизволю явиться, чтобы соблюсти все правила этикета, или же его что-то отвлекло, и нам придется его немного подождать.
Сев на указанное дворецким место, я поднял взгляд и улыбнулся сидящей напротив хорошенькой девушке, в которой я опознал принцессу Олию. Вот только на меня не слишком ласково смотрели ее темно-зеленые глаза. Более того, в этих красивых надо сказать глазах сверкали молнии, и было столько ненависти, что я невольно оглянулся, чтобы проверить, точно ли мне предназначены эти взгляды. Вроде бы с девчонкой не знакомы и никогда даже не виделись, откуда тогда столько эмоций? По правую руку от пустующего места короля сидел юноша, очень похожий на Олию, только не настроенный так агрессивно в отношении меня. Он напротив был отрешен и очень бледен, словно сгорал от какой-то болезни. Напротив принца расположилась королева Женевьева. Во плоти она была еще красивее, чем на портрете. На меня она вообще не смотрела, гипнотизируя взглядом лежащую перед ней вилку.