Сединам этим преклоняться должно в прахе
Перед распятым, а не украшаться
Венками радости. Не петь я должен, но
Рыдать, моляся за грехи свои
И ваши -- ибо стадо с пастырем: едино!..
(Уходит, нагнувшись.)
5-й испанец
(в сторону)
Что ж! без тебя так нам еще вольнее.
3-й испанец
Признаться, я не верю, чтоб у нас
У каждого одни грехи с ним были.
Мы делаем злодейства, чтобы жить,
А он живет -- чтобы злодейства делать!..
Певец
Что ж мне вам спеть, ей-Богу, я не знаю!..
2-й испанец
Ну полно, брат. Садись и начинай играть,
А песни выльются невольно.
Люблю я песни, в них так живо
Являются душе младенческие дни.
О прошлом говорят красноречиво
И слезы на глаза влекут они;
Как будто в них мы можем слезы возвратить,
Которые должны мы были проглотить;
Пусть слезы те в груди окаменели,
Но их один разводит звук,
Напомнив дни, когда мы пели
Без горькой памяти, без ожиданья мук.
3-й испанец
Ха! ха! ха! ха! разнежился опять...
Опять понес ты вздор давнишний,
Опять воспоминанья, черт бы с ними...
5-й испанец
Баба!.
4-й испанец
(показывает на певца)
Тс, тс.
1-й испанец
Он начинает!.. слушать!..
БАЛЛАДА
Гвадьяна бежит по цветущим полям,
В ней блещут вершины церквей;
Но в прежние годы неверные там
Купали своих лошадей.
На том берегу, поклянусь, что не лгу,
Хранимый рукой христиан,
С чалмой и крестом, над чугунным столбом
Стоит превысокий курган.
Недалеко отсюда обитель была.
Монахи веселой толпой,
Когда наступила вечерняя мгла,
За пир садились ночной.
Вот чаши гремят, и поют, и кричат,
И дверь отворяется вдруг:
Взошел сарацин, безоружен, один -
И смутился пирующий круг.
Неверный, склоняся челом, говорит:
"Я желаю проститься с чалмой,
Крестите меня, как закон ваш велит!
Клянуся восточной луной:
Не ложь, не обман, из далеких стран
Привели меня к вашим стенам.
Я узнал ваш закон, мне понравился он:
Я жизнь свою Богу отдам!"
Но монахи его окружили толпой
И в сердце вонзили кинжал.
И с золотом сняли алмаз дорогой,
Который на шее сиял.
И ругались над ним, со смехом пустым,
Пока день не взошел молодой.
И кровавый труп на прибрежный уступ
Был брошен злодейской рукой.
Не прошло трех ночей, как высокий курган
Воздвигся с крестом и чалмой,
И под ним тот пришлец из восточных стран
Зарыт -- но не силой земной!
И с тех пор, каждый год, только месяц взойдет,
В обитель приходит мертвец
И монахам кричит (так молва говорит),
Чтоб крестили его, наконец!..
Многие хлопают в ладоши.
1-й испанец
Прекрасно! очень хорошо.
Все испанцы
Благодарим.
Не хочешь ли вина, искусный трубадур?
Ему подают, и он пьет.
Певец
За здравье папы!., а потом за ваше!
3-й испанец
Товарищи, пойдемте же теперь
Искать свою любезную добычу...
Пойдемте, с помощью святого
Доминика!
Нам Бог простит!., ведь надо людям жить!..
Уходят все с громким хохотом.
СЦЕНА II
Комната у жида, богатые ковры везде и сундуки. Тут стоит на столбике
лампа горящая. В глубине сцены две жидовки нижут жемчуг. Все
богато. Н о э м и входит и садится у стола, облокотившись.
Н о э м и
Нет! -- не могу работой заниматься!
Шитво в глазах сливается, и пальцы
Дрожат, как будто бы иголка тяготит их! Молиться я хотела -- то же все!
Начну лишь... а слова мешаются;
То холод пробежит по телу вдруг,
То жар в лицо ударится порой,
И сердцу так неловко, так неловко!..
И занимает все воображенье
Прекрасный образ незнакомца,
Который моего отца избавил
От гибели вчера. Дай Бог ему все счастье, Отнятое у нас несправедливо.
Как будто бы евреи уж не люди!
Наш род древней испанского -- и их
Пророк рожден в Ерусалиме!
Смешно! они хотят, чтоб мы
Их приняли закон -- но для чего?
Чтоб в гибель повергать друг друга, как они? Они так превозносят кротость,