Задержка в Вивье имела плохие последствия для отряда под командованием де Пейна: их снова догнали люди короля, хотя никто из шампанских рыцарей даже не догадывался об этом. Барон Ретель со своими всадниками прибыл в Вивье всего на день позже шампанцев. В этих бургундских землях никто не стал бы подчиняться людям короля Франции, и барон вынужден был таиться, выдавая себя за проезжего купца с наемной охраной, но его подчиненные не переставали внимательно наблюдать за передвижениями преследуемых.
– Ничего-ничего, – говорил дьякону Эдуарду Пиоре барон де Ретель, сидя за грязным столом местной гостиницы, – все равно мы их перехватим. Лишь бы они не пошли к морю. А вот если они двинутся по дороге вдоль гор, тогда они точно наши.
– Почему вы так думаете, барон? Мы что, станем кидать в них с гор камни? – поинтересовался дьякон.
– Нет, Эд, совсем не то, – произнес барон, – просто этими горами владеет могущественный вассал короля Филиппа, который, смею надеяться, с радостью выполнит королевский приказ.
– Я, кажется, догадываюсь, о ком вы говорите, но как предупредить его? – озабоченно спросил дьякон. Барон успокоил священника:
– Не волнуйтесь, Эд, гонец уже послан. Сегодня утром я отправил Сержа.
В Вивье путешествие на юг вдоль реки закончилось, и дальше маршрут шампанского отряда сворачивал на запад. Они потеряли время, и теперь отряду предстояло срезать путь, пройдя через опасный участок. От Вивье отряд двинулся по самой короткой дороге и вскоре вступил на опустошенные земли маркизата Готии – обширного пространства, лежащего между Провансом на востоке и Лангедоком на западе, которое с севера отгораживали горы Центрального Массива, а с юга ограничивало море.
Отряд шампанских рыцарей проезжал по землям, принадлежавшим когда-то римской Южной Галин. Но все плоды римского просвещения давно уже были уничтожены варварами и стерты временем. Только остатки дорог да некоторые не разобранные за века на камни для строительства руины сохранились с той глубокой древности. Все остальное давно уже кануло в пучину вечности. Хотя гораздо южнее, за лесами, еще процветали древние города Ним и Монпелье, здесь, около гор, местность выглядела заброшенной и дикой.
Шел второй день после того, как отряд графа Шампанского покинул епископство Вивье, миновав последнюю заставу. Старинная, проложенная еще римлянами дорога с каждой пройденной милей становилась все хуже, все реже попадались признаки человеческого жилья. И чем дальше они продвигались, тем сильнее нарастало беспокойство в душе де Пейна. Вернулись мрачные предчувствия, которые владели им в начале пути. Гуго не понимал как, но он точно знал, он чувствовал, что впереди, и уже совсем близко, их поджидает опасность, и им не миновать встречи с ней. Да и брат Адамус почему-то все чаще молча молился, по своему обыкновению закатывая глаза.
До вступления в Готию везде, где проезжал отряд шампанских рыцарей, картина была схожей. Редкие деревеньки, состоящие из ветхих хижин, казались необитаемыми, поля выглядели заброшенными, заболоченные долины тянулись на многие лиги, а среди густых лесов, скрывающих склоны холмов и гор, торчали угрюмые замки местных сеньоров. Не менее угрюмо выглядели и монастыри, где за высокими стенами монахи скрывали жалкие остатки искусств и знаний.
От просвещенной античности не сохранилось почти ничего. Но мало что сохранилось и от былого величия империи Карла Великого, гениального созидателя, сумевшего остановить разрушение и кровопролитие, не прекращавшиеся до этого в Европе много веков. Но наследие великого императора разгромили распри его же потомков и приплывшие с севера викинги.
Попытка императора Оттона возродить былое величие повлекла за собой только новый расцвет вандализма. Разрушение опять восторжествовало. Династия Каролингов угасла, и осталась от нее лишь вечная память. Но и это был уже великий знак, ибо в ту эпоху, когда книг почти не писали, и опыт предыдущих поколений передавался простыми людьми лишь устно от отца к сыну, на века запоминали только действительно самое выдающееся.
За последние столетия королевская власть повсюду в Европе ослабла весьма значительно. Местные деспоты разного рода и разной силы вновь, в который уже раз, поделили между собой пространства, когда-то принадлежавшие Великому Риму, безнаказанно чиня произвол в своих владениях и устраивая набеги на соседей. И повседневное насилие отражалось на жизни всех.