«Прощайте, мои прекрасные, — думает князь. — Родные и друзья. Моя жена, моя любимая, хорошая моя! И вы, товарищи мои, вышедшие без меня на Сенатскую площадь. И ты, курчавый обидчивый Пушкин. Как бурно ты жил и как мирно, с улыбкой, умирал в своем кабинете... Нет, не прощайте. Час нашего свидания недалек. Я уж надолго в этом мире не задержусь...»
Строчки просятся на бумагу... Быть может, это стихотворение окажется последним?
Алена чувствовала себя древней старухой, сгорбленной, морщинистой и безобразной.
Куда старше бабушки! Бабуля полна жизни, а для внучки жизнь потеряла всякий смысл.
И это окончательно.
«Я сижу у разбитого корыта. А моя золотая рыбка лишь хвостом во воде плеснула и ушла в глубокое море...»
Она перебирала в памяти подробности той отвратительной сцены, после которой ничего вернуть и исправить уже было нельзя. После которой дача опостылела ей еще сильнее, чем московская квартира, и она поспешно уехала из Красикова, даже не собрав чемоданов.
Бежала из этого ада, чтобы больше туда не возвращаться...
А ведь до этого злосчастного дня жизнь текла так безмятежно!
Особняк уже засверкал на солнце венецианскими окнами, и Алена сама выбирала для них гардины. Для этого не надо было тащиться в магазин. Алексей принес кучу каталогов, чтобы она могла отметить галочками то, что больше понравится.
Трудная задача, потому что нравилось ей решительно все! Кто же из женщин, рожденных под созвездием Тельца, не придет в телячий восторг при виде десятков и сотен уютных интерьеров, да еще воспроизведенных на плотной глянцевой бумаге! Кто из них не потеряет голову при виде всех этих люстр, покрывал, паласов и сборчатых штор!
— Уф! — сказала она наконец. — Не могу! Давай погадаем!
— Конечно! — беспрекословно согласился Алеша.
Она открыла каталог наугад и ткнула пальцем в верхний угол левой страницы. Попались розовые занавески со ступенчатым ламбрекеном.
— Замечательно! — одобрил Алексей. — Такие и закажу.
— А ничего, что они немножко женские? Тебя это не смущает?
— А разве в этом доме не будет жить женщина?
— А разве будет? Интересно, кто это?
— Попробуй угадать...
Чтобы оформить заказ, Алексею пришлось-таки самому поехать в Москву. Заодно и разобраться с материалами последней экспедиции, которые как раз были присланы его друзьями.
И надо же было случиться такому, что именно в этот день прибыл долгожданный печник!
Мужичок был хоть куда, забавный до невозможности! Лет тридцати пяти, а может, чуть старше, загорелый не дочерна, а докрасна. Он был похож на индейца, но не настоящего, а на такого, какими их рисуют в детских книжках. Сходство дополняла повязка поперек лба, удерживающая длинные волосы. За нее были заткнуты, правда, не разноцветные перья, а шариковая ручка и остро отточенный карандаш.
Разговаривать попросту он, похоже, просто не умел — так и сыпал шутками-прибаутками, как будто какой-нибудь герой фольклорного фильма. И ходил пританцовывая. Гармошку бы ему в руки — и на смотр народного творчества!
В первую минуту Алена даже испугалась, когда он еще с порога безапелляционно заявил:
— Не протопишь — не погреешься. Живем не мотаем, а пустых щей не хлебаем, хоть сверчок в горшок, а все с наваром!
— Это вы о цене говорите? Ваш друг меня предупреждал, что дорого берете.
— Какова от пса ловля, такова ему и кормля, — с достоинством сообщил он. — Цыплят, хозяюшка, по осени считают, а день хвалят вечером. Работай до поту, так и поешь в охоту!
— То есть об оплате потом, да? Когда все сделаете?
— Не много думано, да хорошо сказано, — одобрил он. — Не колдунья, да отгадчица!
— Ладно, пошли фронт работ осматривать, умник! — И Алена повела его к развалинам старой печки, чтобы изложить свои пожелания.