Все оказалось именно таким, как я запомнил, вот только хозяева сообщили, что больше не подают завтрак, потому что оливки за год подорожали в пять раз, а козьего сыра теперь в Ступнях и в помине не сыскать.
Мы заплатили за одну комнату и стойло для лошадей. Мара, Ана и Принцип спали на кровати, а я на полу. Сон свалил всех нас без промедления. Мне снился дождь с темными как смола каплями, который потоком хлестал мой галеон «Морской клинок». Эдмар, Зоси, Беррин, Айкард, Орво – все мои друзья тонули в этом дожде.
Я проснулся дрожа. Через окно на меня смотрела убывающая луна. Мара, Ана и Принцип еще спали, переплетя во сне руки и ноги.
– Что я такое делаю? – прошептал я себе под нос.
Я не несу за них ответственность. К тому же они меня ненавидят. Мне следует просто уйти сейчас же. Найти корабль и убраться куда-нибудь подальше.
Я пожертвовал всем ради империи, а империя меня ненавидела. Что я здесь забыл?
Но я слишком устал, чтобы двигаться. Спина и пах болели после целого дня в седле. И я снова провалился в сон, а в груди по-прежнему кипели злость и печаль.
Мне снились Ашери, Элли и Принцип в пустыне. Шел дождь из костей, в котором они утонули.
Я снова проснулся дрожа. В предрассветные часы небо окрасилось в мрачно-синий цвет. Ана и Принцип еще спали, но Мара уже нет.
Я поспешно встал, вышел из комнаты и оглядел коридор.
Мара села на стул в дальнем углу у окна. Ее глаза были мокрыми, как будто она плакала.
– Ты шумно спишь. – Она вытерла нос рукавом.
Я сел напротив.
– Надеюсь, я тебя не разбудил?..
– Дурацкая привычка – вставать с петухами. В монастыре ее вбивают намертво.
– Пойду поищу чего-нибудь поесть. Я быстро. Вернись в комнату и запри дверь. – Я протянул ладонь. – Дай мне пару медяков. Или даже серебро, учитывая, как все вздорожало.
– Думаю, ты уже сделал для нас достаточно. – Она окинула меня яростным взглядом.
Она не могла не знать, что Васко схватит ее и детей, если меня не будет рядом. У него были парящие глаза для слежки и много людей под командованием. Я не мог их покинуть, разве что ненадолго.
– Вы в опасности.
– Мы не твоя собственность, чтобы нас оберегать.
Я замолчал. Она была права, я не мог объяснить свои действия даже себе, не то что ей.
– Ты использовал Принципа для помощи с побегом, – продолжила она, – а он настоял, чтобы ты взял меня с дочерью, и я рада оказаться на свободе. Но почему ты до сих пор здесь?
– Может, мне просто некуда идти.
– Ты ведь помогаешь нам не потому, что такой святой. – Мара покачала головой. – Ты скрываешь свои истинные намерения.
– Ты тоже многое скрываешь.
– Да, потому что у меня нет причин тебе доверять.
– И у меня нет причин тебе доверять.
– Так мы ни к чему не придем.
Я вздохнул. Слишком многое я мог бы рассказать. Слишком много причин это скрыть.
– Ты знаешь, кто родители Принципа? – спросил я.
– Откуда ты знаешь, что он не мой сын?
– Ты его воспитываешь, но ты не его мать. Это видно.
Открылась дверь дальше по коридору, вышел моряк с болячками от цинги на носу и щеках и спустился по лестнице.
Мара скрестила руки на груди и уставилась в пол.
– Я не знаю, кто его родители. Он просто очередной сирота, выращенный в монастыре.
Их история для меня была как фреска с выцветшими фрагментами.
– Монастырь… Ты о том, где были мы?
Мара кивнула.
– А что произошло с другими сестрами и сиротами?
– Черный фронт продал большинство из них рубадийским работорговцам.
– А вас троих почему не продали?
– Принцип произвел на них впечатление своей меткостью, и его оставили. – Мара отвернулась. – А я… Я спала с их командиром, и он оставил меня при себе. И конечно, я настояла на том, чтобы Ану тоже не продали.
– Понятно. Отец Аны – Васко, верно?
– Думаешь, я переспала с половиной мужчин Крестеса? Конечно, он ее отец. Но только по крови. Ему будет плевать, если она вдруг упадет в водопад на краю земли.
Странно слышать такое.
– Он к ней не привязан?
– Он больше привязан к своей кашанской лошади. – Мара сжала запястье. На нем до сих пор остался отпечаток проданного браслета. – Он дал мне тот браслет. И сказал, что, как только я приду в себя, меня будет ждать корабль, набитый сокровищами. А знаешь, что он подарил Ане? – Мара развела руками. – Ни словечка, ни взгляда.
Ну и свинья этот Васко. Значит, я верно его оценил.
– Что означает «как только ты придешь в себя»?
Она снова отвернулась:
– Наверное, как только я снова буду с ним.
– Так почему ты до сих пор не с ним? Почему бежишь от человека, который собирался подарить тебе целый корабль с сокровищами?