8
Гриффин раскачивался взад-вперед на коричневом стуле и рассматривал свежий слой красной краски, которая весьма изменила скучные стены его кабинета. «Брэнди была права, — неуверенно согласился он, — этот странный оттенок, против которого я возражал, оказался успокаивающим».
Он размышлял над другими переменами, которые она произвела. Элегантные деревянные ставни украсили окна, стены заполнили фотографии в рамках, висячие корзинки с папоротником привнесли жизнь в ранее мертвые казенные углы. За последние четыре недели декорационное мастерство Брэнди сделало чудеса не только с пустыми квартирами, но и с его офисом.
Брэнди работала восемнадцать часов в сутки. Он точно знал это, внимательно следя за каждым ее шагом.
Гриффин уставился на оштукатуренный потолок, лицо его скривилось в кислой гримасе, словно он насмехался над собой. Сначала он наблюдал за ее поведением, ожидая первой промашки. Но Брэнди была вся в работе и совершенно не развлекалась. Она приезжала на рассвете, чтобы проинструктировать строительных рабочих, а затем металась по городу, покупая и заказывая материалы, в сумерках возвращалась обратно в «Шоулс», чтобы проверить, как идут дела, и решить возникшие проблемы.
Пока рабочие находили применение своему мастерству, отделывая квартиры, Брэнди лично взялась за пентхаус. Гриффин уже знал о ее занятиях по вечерам с краской и обоями. Он узнавал другую Брэнди Эббот: эта носила прическу с хвостиком, поношенные шорты и футболку, испачканную краской и клеем, фальшиво напевала, умело красила стены и клеила обои.
Он просто сбился с ног, следя за ней. Гриффин не мог представить, откуда у Брэнди столько сил, как она жива в такой изнуряющей гонке. Он больше не беспокоился о ее морали — только о ее здоровье.
Гриффин закрыл глаза. Он улыбнулся, вспомнив, как он как-то вечером принес заказы на покупки, которые были ей нужны рано утром следующего дня. Хотя коттедж был ярко освещен, Брэнди не ответила на его стук. Посмотрев через окно, он увидел ее лежащей на чертежном столе. Подозревая самое худшее, Гриффин смело выбил плечом дверь в коттедж, но когда он услышал ее храп, то понял, что она просто уснула.
— Мне не следовало принимать ванну… — зевнула Брэнди, стараясь расцепить склеенные ресницы. — Не мог бы ты мне сделать кофе, я действительно должна…
— Ты действительно должна отправиться в постель! — хрипло отрезал он. Не обращая внимания на ее протесты, Гриффин поднял со стула ее ослабевшее тело, похожее на тряпичную куклу.
— Считалось, что это будет сделано на прошлой неделе… — пробормотала она на его плече. — Я не могу больше говорить редактору журнала «Сделай сам», что материал все еще идет по почте.
— Если он позвонит снова, направь его ко мне. Я сделаю все, что требуется, — пообещал он, то ли толкая, то ли таща ее в залитую светом спальню.
Отбросив покрывало, Гриффин вновь обратил внимание на Брэнди, которая, казалось, спала стоя.
— И ты еще хочешь продолжать работать… — качал он головой в изумлении, развязывая пояс ее белого кимоно.
Его рука скользнула под шелковый материал, освобождая ее руки и плечи. Брэнди стояла перед ним в одной только ночной рубашке, которая не достигала колен. В приглушенном лунном свете были видны чувственные изгибы, которые напрасно старалась прикрыть легкая материя.
Она зевнула и фыркнула носом.
— Может быть, я только немного вздремну… Поставь будильник и…
Пальцы Гриффина вцепились в шелковую кожу ее плеча и нетерпеливо затрясли ее. Глаза открылись.
— Ты проспишь полных восемь часов! — отчеканил он каждое слово так, как будто имел дело с непослушным ребенком.
Затем и голос и черты лица его смягчились.
— Брэнди, относись ко всему проще. — Его пальцы прошли сквозь ее шелковые, спутанные в беспорядке волосы. — Ты и так идешь впереди графика! Тебе нет нужды загонять себя до смерти.
Она моргнула ему, на ее губах появилась сонная улыбка.
— Но я хочу, чтобы все было превосходно! Я хочу, чтобы ты был…
— Доволен. — Гриффин тяжело вздохнул, он был загипнотизирован блестящими озерами ее глаз. Беспомощный вздох сбежал с его губ. Гриффин наклонил голову, его ищущий язык и твердые губы со страстью впились в свежесть ее рта.
Руками собственника он изучал все изгибы ее женственного силуэта. Почти несуществующая ткань сорочки и кремовая кожа будили его желания и давали пищу отчаянию. Он хотел продолжать ласкать и целовать ее, держать ее в руках всю ночь, убедиться, что она спит, а затем, утром, он хотел…