Ленин шрам на сердце день за днём рубцевался, медленно, но прочно. Как когда-то шов от кесарева сечения. Теперь она старалась изо всех сил ни в кого не влюбляться и не давать повода влюбиться в себя. Нереализованная сексуальная энергия преобразовалась в мощный генератор и дала толчок интеллектуальному творчеству. От переводов статей она выросла до сопливых лав-стори.
Кроме забвения это увеличило поступления в наш семейный бюджет. После первых публикаций, не очень серьёзных и в тонкой обложке, отец подкинул ей деньжат на ноутбук. Чемоданный компьютер стал Лениным любимым интерактивным мужчиной. По первому требованию госпожи выдавал словари, нужные справки и часами развлекал её Интернетом.
Алиса-девон рекс подросла, обогнав свою суррогатную мать Дусю. На её худенькой шейке гордо красовался браслет с тремя топазами от крёстного отца Сандра. Дуся не переставала мыть и расчесывать Алисину кучерявую шубку, правда сил и слюны затрачивала намного больше из-за вытянувшихся дочкиных габаритов. Лену это зрелище умиляло. Она отрывалась от компьютера и укладывалась рядом с кошками, нашептывая им ласковые глупости. А шершавый Дусин язычок заодно проходился и по её волосам…
И вот сейчас, спустя годы, моя подруга Елена Белозёрцева переводит мои сны, как свои романы. Даёт советы. И главное — пытается понять:
— А может быть ты влюбилась, Анька?
— Причем здесь это? — вопрошаю я. — Разве от любви снятся кошмары и падают с кровати?
— Ну не знаю, — раздаётся в ответ, — на высшем подсознательном уровне всё это имеет своё объяснение. И лес, как новый незнакомый мир чувств, в который ты вступаешь… Женщина, предупреждающая об опасности на твоём пути…
Эта фрейдистка говорит нараспев, словно по памяти цитирует гомеровскую Одиссею.
— И пламя костра, как светлый луч надежды в кромешной тьме бытия… — заунывно подхватываю я.
— Ты когда-нибудь будешь серьёзной? Анна, я же переживаю за тебя!
Мне стало чуточку стыдно. Я прижалась к подруге, спрятав руки в складках её платья и просительно посмотрела в глаза:
— По-моему, ты всё усложняешь. Персонифицируешь на меня своих гламурных героинь.
— С чего ты взяла?
— Я слишком прониклась твоим творчеством, ничего не пропускаю. Вот и чувствую себя сейчас между твоих страниц.
Лена обняла меня и терпеливо вздохнула:
— Солнышко, не усложняй. Я черпаю идеи и в тебе тоже. Тут ты права. И когда перевожу первоначальный текст, ставлю себя, тебя, близких и давних знакомых на место своих персонажей. Что бы делал каждый из нас в подобной ситуации? Не больше. Ты же понимаешь, что если опираться исключительно на фантазию, можно залезть в такие дебри!
— Лен, да я не против жертвовать собой и вдохнуть жизнь в твоих героев. Мне сложнее мириться с обратным, когда эти, почти нереальные личности, накладываются на меня. Ты и меня начинаешь придумывать, — я уютно устроилась на её груди. — Впрочем, не бери в голову. Наверное ты права — я влюбилась…
Он зашел в наш барчик с красивой блондинкой: рослой, пышногрудой, длинноногой, в обтягивающих кожаных брючках и хлопковом свитере грубой вязки. Полная моя противоположность! Клиенты, которым я смешивала коктейли, забыли о выпивке, друг о друге, и стали откровенно лопать красотку глазами. Её это не смущало, скорей всего привыкла, зато кавалер исподлобья затравленно воззрился на меня. Левую часть его лба рассёк шрам, изрядно задев и приподняв бровь над верхним веком. От этого взгляд казался злым и неуместно удивлённым. Забавно, я-то тут причем? Для меня его блондинка никакого интереса не представляла — дома сидела своя, не хуже. Да и при более детальном рассмотрении спутница этого злючки обнаруживала значительные изъяны, которые игнорировались похотливым мужским полом, но тешили женский. Слишком тёмная обводка вокруг глаз, морщинки скорби у губ, бородавка на правой ноздре, да и блондинка она была явно ненатуральная.
Я нарочито громко поставила бокалы с коктейлем перед разомлевшими от чужой женщины клиентами. Они, словно по команде, чокнулись, в смысле схлестнулись посудой, и стали поглощать содержимое через трубочки. Хмурый кавалер поднялся из-за единственного в нашем заведении банкетного столика и направился ко мне сделать заказ. Он подошёл близко, даже очень близко, сложил руки на барной стойке и оперся на них всем корпусом:
— Два кофе пожалуйста, и сто пятьдесят мартини со льдом.
— Бьянко, Росе?
Пауза. Затем глуховатый низкий голос вынырнувшей из-за его спины ложной блондинки:
— Розовый, лёд и два кусочка лимона, — она встала рядом с кавалером плечом к плечу, супернагло и откровенно разглядывая меня.
Я, напротив, старалась не смотреть на них. Поставила вариться кофе. Поскольку процесс это долгоиграющий — принялась резать лимон.
— У вас подают, или надо ждать?
— Ждать, — буркнула я.
Вообще-то иногда мы выходим из-за стойки, но это не тот случай, да и контингент не тот.
— Иди, я подожду, — блондинка нисколько не обиделась моему пренебрежению.
Я поставила перед ней изящную чашечку с кофе и потянулась к фужерам, висящим над головой. Пришлось встать на цыпочки, изобразив струнку — ростом меня Боженька обидел. Она внимательно следила за моими манипуляциями и вдруг выдала хриплым шепотом:
— У вас красивые руки…
Лёд, который я бросила на дно фужера, с треском раскололся. Yes! Откуда у этих б…й нюх? Попробуешь пальчика, не захочешь мальчика? Ну уж нет.
— Ваш заказ, — я отгородилась от неё мартини с плавающими осколками льда.
Она всё поняла и томно пожала плечиками:
— Марк! Помоги мне!
Эти двое тусовались у нас недолго, практически не разговаривали между собой, так, перекидывались короткими репликами. После их ухода я часа два выбиралась из плохого настроения.
Через две недели он снова зашел в бар. На этот раз один. Сел за стойкой и стал спокойно ждать меня. Посетителей практически не было, если не считать двух солидных дяденек, которые каждое утро приходили к нам пить кофе. Из их разговора я поняла, что им нравится и сорт, и свежий помол, и концентрация этого напитка. Ни прибавить, ни отнять. Работают они, как оказалось, в разных филиалах одной фирмы и по утрам встречаются обсудить проблемы на нейтральной территории. Эти джентльмены и сейчас увлеченно беседовали, не собираясь больше ничего заказывать. Пришлось плестись к новому клиенту.
— Доброе утро! Кофе, пожалуйста!
Я кивнула и поскорее удалилась выполнять заказ. Почему его присутствие так тревожит меня? Второй раз вижу, а уже руки трясутся. Ну вот, на тебе — зёрна просыпала мимо кофемолки! Он, словно почувствовав моё волнение, отвернулся и стал разглядывать витрину с сувенирами. Сегодня там красовались шкатулка палехской росписи, курительная трубка, позолоченная зажигалка в бархатном футляре и фарфоровый слоник.
Я немного перевела дух, за это время сварился кофе.
— Желаете ещё что-нибудь? — пришлось обратить его внимание на себя.
— Стакан минеральной воды без газа, пожалуйста.
Сейчас-сейчас, сию минуту, сэр! О, да! Стакан минеральной! Вы сделали правильный выбор, от газов пучит… Я стала мысленно раскланиваться и даже изображать подобострастие. Чуть не рассмеялась. Он тем временем сделал глоток кофе и ушел в себя.
— Ваша минералка, сэр!
— Что, простите?
Ой, мамочки! Я и не заметила, как продолжила вслух свой внутренний монолог.
— Минеральная вода, без газа.
— Большое спасибо, мэм.
Наверное, теперь мне следовало воскликнуть: "Что?"
— Меня зовут Марк, — после недолгой паузы сказал он, — если вы помните, я уже был здесь в вашу смену.
Конечно, я помню. Несмотря на то огромное количество людей, которое посещает наш бар изо дня в день. И мне бы очень хотелось знать, где его белобрысая нимфоманка. Ей так приглянулись мои руки… Жаль, нельзя спросить. Поймёт не так.
— Очень приятно! Меня зовут Анна.
— У вас красивое имя, Анна.
— Не буду жеманничать и притворяться, будто оно мне не нравится.