-Да кто ж его знает, что это и из чего оно сделано. – Он надел кольцо на карандаш и легко крутанул: кольцо обернулось вокруг карандаша раз, второй, третий. По логике вещей, оно вскоре должно было бы остановиться, но вот этого как раз и не происходило. – Мы только одно поняли. – Удовлетворенный произведенным эффектом Николай продолжил. – Это что-то вроде «вечного двигателя». Теперь вот так и будет крутиться, пока не остановишь. – Он остановил движение кольца, снял его с карандаша и положил на стол перед ошарашенным Максом.
-Где вы это раздобыли? – Макс вертел кольцо в руках, пытаясь понять, из какого материала оно сделано. – Похоже на сплав стекла и пластика… или нет, на неизвестный науке металл.
-Знакомые ребята из зоны отчуждения принесли. – Невинно ответил Сергей. – Они нам идею такого сафари и подкинули.
-Ага. – Поддержал приятеля Коля. – Говорили, что отдохнули супер. Еще собираются идти. На следующих выходных. Говорили, там, в лесах дичи видимо-невидимо. И стрелять можно.
-А еще говорили, будто мутанта видели. Вот на него охоту и хотят открыть. Мы решили с ними рвануть.
-Да ладно. Вот прям так и мутанта? – Качнул головой Макс. – С этой зоной отчуждения вообще не все ладно. Вот в прошлом, или даже позапрошлом году, в 2012, кажется, видели и даже зафиксировали там фантомный взрыв.
-Фантомный? – Коля снова наполнил рюмки. – Это, типа, которого и не было, что ли?
-Вроде того. – Макс поднял свою рюмку. – Гриб атомный и волна была, а взрыва не было. Вот как-то так. Аномальная какая-то энергия прокатилась, зона чуток увеличилась.
-А! Я вспомнил! Точно, в 2012, аккурат на «конец света». Ерунда все это! – Сергей отсалютовал друзьям рюмкой и отправил ее содержимое в рот.
-И кто будет на этом пикнике? – Спросил Макс.
-Да все почти будут. – Коля закусил черной корочкой. – И Ляля, представь себе, тоже собралась ехать.
-Ну ладно. – Оборвал друга Сергей. – Мы тебя в курс дела ввели. Времени обдумать и согласиться у тебя еще полно. Пора нам. Завтра в конторе обсудим. – Он поднялся из-за низкого журнального столика, жестом поторопил друга и направился в прихожую. Макс, махнув друзьям на прощание, запер за ними дверь. Сергей он вообще очень тактичен и внимателен. Вот и сейчас знает, что Максу необходимо сделать укол, поспешил уйти. Ему (Максу), почти удалось победить болезнь, но инъекции отменить никак не удавалось. И избавиться от страха и ненависти к радиации, тоже не удавалось. Со временем это превратилось в фобию: в его кармане всегда лежал дозиметр и время от времени он на него поглядывал, спешно покидая место, если стрелка хоть на деление сдвигалась и показывала нарастание фона. Он направился в ванную комнату, открыл кран и ополоснул лицо холодной водой. Мельком взглянул на старые шрамы на руках: тогда ему исполнилось шестнадцать, и он полностью отдался во власть болезни, потеряв веру и желание бороться. Толчком послужил нечаянно подслушанный разговор родителей. Макс и раньше знал, что отец у него не родной, но любил его беззаветно. Отец очень хотел, чтобы у Макса были родные брат или сестра. А мама боялась. Всю себя она посвящала больному, прикованному к инвалидной коляске, Максиму. Младенец будет отнимать время так необходимое ее больному ребенку, будет шуметь, а Максу нужен покой. Отец тогда с горечью спросил, а как, собственно, Макс будет жить, когда их не станет? Он ничего не умеет, и что во стократ страшнее, ни к чему не стремится. Тогда – то Макс и порезал себе вены. Его, конечно же откачали и от дурки отмазали. А на следующий день, его дед, несмотря на запрет и истерику своей дочери, взял да и повез Макса в психоневрологическое отделение. На экскурсию.
-Смотри, внучек. – Он вез бледного до синевы Макса в его коляске и заглядывал в палаты, где бессильно метались привязанные к койкам пациенты. Всю неприглядность, всю грязь, смешанную с амбре мочи, еды и лекарств, показал он своему внуку. Уже на улице, когда Макс благодарно и судорожно давился чистым воздухом, дед присев на лавочку в парке спросил.
-Ты понял, для чего я показал тебе все это?
-Да. – Выдавил из себя Макс. – Я понял.
-Это нижний предел, внук. Дальше пустота и жизнь растения. – Он замолчал, глядя куда-то в пустоту. – Я покажу тебе кое-что еще. – Он поднялся и покатил коляску к выходу из парка. Еще через полчаса они остановились у двери с вывеской: «Реабилитационный центр для инвалидов». Дед уверенно толкнул дверь и вкатил коляску с Максом в длинный коридор. Множество раскрытых настежь дверей. Из каждой доносятся свои, особенные звуки и запахи, перемешиваясь, создают свою, неповторимую картину жизни. Именно так: жизни, надежды, а еще труда. Огромного, большей частью тяжкого, но осмысленного и нужного не только им, инвалидам, но другим людям. Из первой, раскрытой настежь двери, до одури пахло деревом. Свежий аромат древесины переплетался с запахом лака, стуком молотка и высоким голосом столярных инструментов.