-Ой, как вкусно пахнет! - Коля бросил у костра охапку собранных дров.
-Зови остальных. – Довольно ответил ему Костя. – Отдых начинается! Вино, шашлык, водка, девочки, гитара. Мммм! – Протянул он.
-Народ! Эй, народ! Всем отдыхать! – Хорошо поставленным начальственным голосом крикнула Елена Михайловна. – Все сюда!
-Люди! – Обеспокоенно позвал Анри. – Кто нибудь Леву видел? Мы же вроде все здесь, кроме него?
-Я видел. – Отозвался Сергей. – Он в машине. Спит. Не повезло тебе, дружище. Придется ночь коротать в обществе бутылки. А Лева отдохнет и завтра будет как новенький.
Сергей нервничал. Благо, было достаточно темно, да и его коллеги опустошили уже не одну бутылку. Он напряженно прислушивался к малейшему стуку – скрипу, звучавшему вне лагеря. Он видел, как Лева шел к зданию администрации, но не собирался ему мешать. Значит так надо и это часть плана. Он хотел верить, что это часть плана. Стас ведь говорил, он рассказывал… и Сергей ему поверил. Но если все не так, и ночной гость Стаса не выйдет к их костру и не расскажет об Исполнителе? Тогда Сергею один путь в петлю. Но Стас… он его больше не видел с той, последней встречи. Его группа должна была быть здесь с очередным походом. Или нет? Мысли его путались. Ладонь чесалась, словно он голой рукой взялся за стебель крапивы. Он поднес ладонь к лицу и вздохнул: она покрылась красными пятнами, а прямо в центре ладони расцвели небольшие алые язвы. Нужно бы хлебнуть из «волшебной бутылочки», но там осталось на самом донышке. Сергей присел на трухлявый пень и грустно улыбнулся. «Волшебная бутылочка». Так его мама называла бутылку с раствором коллоидного серебра. С раннего детства Сергей вынужден пить эту гадость, чтобы приостановить распад и гниение тканей. Пить, травиться, лечиться от интоксикации, снова пить, снова травиться и снова чистить то, что осталось от его тела. Он ненавидел себя, ненавидел запах гниения, что начинал исходить от его тела, едва он по каким-то причинам пропускал прием серебра. Ненавидел свою жизнь заживо мертвого. Ненавидел свою мать, что позволила ему родиться от героя – ликвидатора и с придыханием рассказывать как он тушил реактор. И что самое смешное: папаша его здоров как бык! Был. Пока по-пьяни на светлый праздник Пасхи не угорел с приятелями в бане. Туда ему и дорога. От сына нос воротил. Мать уговаривал его в приют сдать. Она, бедная, ноги сбивала, все панацею искала, чтобы сына на ноги поставить. До профессоров дошла, да все руками разводили. Никто с таким не сталкивался. Про серебро она в каком-то научном журнале вычитала. На их заводе оно к счастью (или к не счастью, так бы уже сдох давно) на складе оказалось. Носила домой и на свой страх и риск сына выпаивала. Организм оживал, раны затягивались. Но открывались снова, едва он переставал его принимать. Стас подарил ему надежду. Призрачную, безумную, последнюю. Сам-то он сдрейфил. К Исполнителю не ходил. Хотя… кто его знает. Рак у него. Последняя стадия. Может, пошел да сгинул. Сам же он говорил, что одному идти нельзя, не пройдешь. В группе надежнее. Он привел группу. Они в обозначенном Стасом месте. Не конкретно в той точке, но в «Изумрудном». Он сделал все так, как говорил Стас. Но никто к костру не выходил и не просил его накормить. Сергей бросил ветку в огонь, что непроизвольно крутил в руках и протянул руку за шампуром с мясом.