— Кристина была красивой, понимаешь? Богатая, блистательная. Я был очарован ею и позволил втянуть себя в её жизнь, полную излишеств и невоздержанности, алкоголя... и не только, — с горечью говорю, сознаваясь в своём не совсем «чистом» прошлом. — Мы были молоды и нам было всё равно, думали только о том, чтобы повеселиться, и ни о чём другом. Банковские счета Кристины были переполнены, а я думал только об учёбе в академии и совершенствовании своего стиля, не более того. Она познакомила меня со многими известными людьми, так что я решил, — это к лучшему. Если однажды открою свой салон, они все придут ко мне, и у меня наконец-то появится имя. Дорога в будущее виделась мне плавным переходом в прекрасный спуск. Пока однажды вечером в пятницу, когда мы пили аперитив на проспекте Независимости, мы не встретили её родителей, которые прогуливались по городу. Они остановились, чтобы поговорить с нами. Кристина в приподнятом настроении представила меня, и я был польщён. Через две недели я уже начал практиковать в недавно открытом салоне её отца. — Я нервно заёрзал на табурете, затем продолжил: — Ты, наверное, в курсе, её отец владеет сетью салонов красоты… В то время вся семья жила в Болонье, потому что отец Кристины открывал новый салон. Во мне он увидел потенциального управляющего салоном. Он сказал, что я очень талантлив и что когда закончу академию, он возьмёт меня на работу.
Сара вскинула бровь.
— Да, — говорю и грустно смотрю на неё. — В то время я думал, — это лучшее, что могло со мной случиться. Теперь я считаю, — это было самое ужасное, потому как именно с этого момента всё изменилось.
Я с болью посмотрела на Филиппо.
В молчании слушала каждое его слово, каждое объяснение. Чем больше Филиппо говорил, тем сильнее я испытывала боль и страх, которые чувствовал он из-за своего признания.
— Продолжай, — пробормотала я; он долго смотрел мне в глаза и глубоко вздохнул.
— После окончания академии я с головой ушёл в работу. Тем временем мы с Кристиной решили жить вместе. И, поскольку её родители вернулись в Парму, мы воспользовались их квартирой. Но, как понимаешь, я больше не мог успевать за её темпом... Я очень рано вставал и весь день концентрировался на работе; домой возвращался поздно вечером. А она продолжала посещать клуб Мануэля и его круг друзей из элиты. Возвращалась домой в неурочные часы. В наши нечастые встречи мы постоянно ссорились, и я устал от этой ситуации. После нескольких месяцев такой жизни я стал подозревать, что у Кристины есть ещё кто-то, и во мне укрепилась решимость разорвать отношения. Но когда заявил ей об этом, разразился ад.
— Она не хотела, чтобы ты её бросил?
— Абсолютно нет. — Филиппо покачал головой, выражение его лица было горьким. — Кристина угрожала, что её отец уволит меня и я дорого за это заплачу. Предупредила, что если решу искать работу в любом салоне в Болонье или её окрестностях, то не найду никого, кто захочет меня нанять. Ты понимаешь... после стольких лет работы, жертв... Я принял очевидное решение, как трус: я остался с ней и попытался наладить отношения. — Филиппо нервно засмеялся. — Но знаешь, когда человек думает только о себе и привык так жить, он не меняется... И хотя я старался удовлетворить её потребности, она не отвечала взаимностью и продолжала жить разнуздано. Все мои усилия были бесполезны, Сара. Решив оставить Кристину и отдать себя в руки судьбы, я попытался поговорить ещё раз. Именно в этот момент она призналась мне, что беременна. Сказала, что болела, и организм, вероятно, не усвоил таблетку. Я не поверил ей ни на секунду. Уверен, она подставила меня, чтобы удерживать при себе, как посмешище. Я знал её слишком хорошо. — Филиппо покачал головой и испустил глубокий вдох, после чего продолжил свой рассказ. — Как раз в это время заболели родители Мануэля, и он поспешил вернуться в Парму, чтобы ухаживать за ними. Через несколько месяцев они оба умерли, ушли один за другим. Когда родители скончались, Мануэль обнаружил, что унаследовал ту великолепную виллу, где позже открыл «МR». Пожилой родственник оставил виллу родителям, но они никогда ею не пользовались. Я знал, Кристина всегда была неравнодушна к Мануэлю, и во время всей беременности только и делала, что жаловалась на его отсутствие. Но Мануэль был моим другом и никогда не поощрял её, в этом я уверен. Кристина постоянно говорила, что хочет вернуться в Парму к родителям и я пренебрегаю ею, но думаю, всё это были отговорки, чтобы последовать за ним. И то, как Кристина разгромила его «Порше» после энного отказа, является тому доказательством. — Филиппо сделал паузу, странно улыбнулся, и внезапная искра безграничной любви засияла в его мягких тёмных глазах. — Но потом родилась Лиза.
Я улыбнулась ему. Перед такой большой любовью я ничего не могла возразить.
— Она — единственное прекрасное во всей этой истории, Сара. Она — прекрасный ангел, невинная душа, которая не имеет ко всему этому никакого отношения. Ты и она — люди, которых я люблю больше собственной жизни, — признаётся он, лишая меня дыхания, — а эта гадюка Кристина сначала использовала нашу дочь, чтобы удерживать меня на привязи, а потом использовала тебя, чтобы разрушить то маленькое счастье, которое я сумел построить.
Я вспомнила сцену сегодня утром, свидетелем которой стала, и мне защемило сердце. Несмотря на всё, что произошло, и несмотря на то, что Филиппо больше не хотел её знать, связь, которая когда-то объединяла их, ещё была сильна. Даже я могла это почувствовать. У них родилась дочь, и это немаловажно.
Я опустила глаза и вздохнула, понимая, как много препятствий нужно преодолеть.
— Сара, пожалуйста, посмотри на меня, — попросил он с волнением.
Я подчинилась и встретилась с его взглядом, глубоким и беспокойным.
— Я больше ничего к ней не чувствую. Просто хочу, чтобы Кристина как можно скорее исчезла из жизни Лизы. Я видел вещи, которые... — пробормотал он, качая головой в отвращении. Филиппо встал с табурета, подошёл ко мне, наклонился и взял мои руки в свои, заглядывая снизу в мои глаза. — Не раз я внезапно оказывался у неё дома. Признаюсь, делал это специально. Я хорошо знаю Кристину и хотел посмотреть, как далеко она зайдёт с моей маленькой девочкой.
— И что? — спросила встревоженно.
— Персонал виллы, где Кристина живёт со своей семьёй, знает меня. С разрешения Кампанини меня привыкли впускать постоянно. В последний раз я воспользовался этим и, к сожалению, обнаружил то, что подозревал: Лиза играла в гостиной, а всё ещё пьяная и под кайфом от прошлой ночи Кристина валялась перед дочерью на диване в жалком состоянии. Я взбесился. — Я видела, как Филиппо стиснул зубы, пытаясь обуздать гнев, который читался в его глазах. — Как много раз в прошлом: я вытер её рвоту, поставил на ноги и одел... Это случилось в ту чёртову субботу, когда ты встречалась с Ринальди. Поэтому я был в таком состоянии.