Но, как оказалось, я слишком рано обрадовался. От той скорости, с которой разносили еду ауры - духи ветра - начинала кружиться голова, а обеденный зал становился похожим на ураган из съестного. Взяв себя в руки, я начал протискиваться между столиками, то и дело уклоняясь от той или иной ауры. Оглядываясь, я надеялся увидеть свободный столик. Свободного стола я так и не нашел, но мое внимание привлекло два очень знакомых персонажа. Азиат с пухлом детским лицом, не соответствующее его крупному телосложению и юная девушка с тёмно-каштановыми кудряшками и смугловатой кожей.
— Хейзел, Фрэнк, привет, — я присел к ним за стол.
Ребята удивленно на меня посмотрели.
— Мы знакомы? — спросила девушка.
— Нет. Лично я вас в первый раз вижу. Да и вы меня, я думаю, тоже. Кстати, я Паша.
— Ааа, так это ты тот смертный, который сегодня пробрался в лагерь.
— Ух ты, а я оказывается популярен, — усмехнулся я.
— Слухи быстро расходятся, — пожал плечами Фрэнк. — А откуда ты нас знаешь?
— Очень хороший вопрос, ответа на который я не могу дать. И, пожалуйста, не доставайте меня расспросами. Просто знаю и все. Предвидя ваш следующий вопрос, отвечаю сразу. Я сел за этот столик, чтобы подружиться с вами. Что-то еще?
Ребята явно немного растерялись и не сразу нашлись, что ответить.
— Да вроде нет. А тебя уже определили в когорту? — спросила Хейзел, ковыряя вилкой у себя в тарелке.
— Да. В четвертую.
— Смертного парня отправляют в четвертую когорту, а мы должны тухнуть в пятой, — проворчал сын Марса.
— Ну уж извини, Фрэнк. Это не моя вина. Куда мне определили, туда я и отправился. И потом, неужели в пятой когорте так плохо?
— Не то чтобы плохо, просто пятая когорта считается самой худшей, вот нам и достается все самое худшее, — объяснила Хейзел.
— Ребят, я ничего не могу изменить, так что жаловаться мне - не самая лучшая идея, — улыбнулся я. — Расскажите мне лучше что-нибудь про лагерь.
Остаток вечера мы провели в непринужденной беседе, разговаривая о Лагере Юпитера и о других незначительных вещах.
Спал я как убитый. Несмотря на этот безумный день и миллион мыслей, одолевавших меня, организм взял верх и сказал: «Теперь будешь спать». Кажется, мне что-то снилось. Не помню. Проснувшись, я несколько секунд не мог понять, где нахожусь. Потом вспомнил: лагерь Юпитера, казарма четвертой когорты.
Лежа на своей койке, я вернулся к событиям предыдущего дня, а именно, к нашему с Артемидой разговору. Надо же, Зевс хочет, чтобы я убрался из лагеря. Наивный самовлюбленный идиот. Я сел на койке. Мои соседи по комнате суетились, одевались, чистили зубы. Мой взгляд упал на мой меч, и я тут же вспомнил о Фобосе, которого я отправил в Тартар, и об Аресе, пообещавшем меня убить и отомстить за своего сына. Хм, странно, что этот солдафон в течение этих месяцев ни разу не сделал такой попытки, хотя, мне же лучше.
Во время завтрака я чувствовал на себе взгляды всего легиона. Ребята перешептывались о событиях предыдущего вечера:
— Смертный в лагере - и куда мы катимся…
— Почему Джейсон и Рейна позволили ему здесь остаться…
Но откровенно говоря, мне было глубоко плевать на это.
После завтрака я отправился на Марсово поле - местное ристалище. Тут было множество римлян обоих полов, сражавшихся по двое и группами. Здесь были и оба претора. Джейсон, сражавшийся одновременно с тремя полубогами, показывал незаурядное мастерство, ловко отбивая удары и тут же контратакуя. Вокруг сражавшихся образовалось небольшое кольцо наблюдателей, в числе которых была и Рейна.
— Привет, — поздоровался я с дочерью Беллоны.
Рейна, глянув на меня, коротко кивнула и тут же вернулась к схватке. Джейсон, быстрее молнии нанося удары, явно завладел преимуществом. Еще минута и трое римлян лежат на земле.
— А Джейсон неплохо сражается, — присвистнул я.
Рейна, стоявшая рядом со мной, насмешливо на меня посмотрела.
— Да, Джейсон лучший фехтовальщик в легионе, — ответила девушка, с обожанием смотря на сына Юпитера.
Я почувствовал укол ревности.
— Посмотрим, — тихо сказал я и вышел вперед. — Джейсон, не возражаешь? — громко спросил я.
— Паша, может лучше не надо? — с улыбкой спросила Рейна.
Я ничего не ответил и продолжил смотреть на Джейсона, ожидая его ответа.
— Ну давай, посмотрим, из чего ты сделан. Не желаешь взять кого-нибудь на помощь?
— Одному сподручнее, — ответил я, обнажая мечи.
— Ты сражаешься двумя мечами? — нахмурился сын Юпитера, получше перехватывая щит. — Это совсем не по-римски.
— Я не римлянин. И не желаю им быть, — скрипя зубами, ответил я.
Мы оба встали в исходную позицию и подняли клинки. Смотря Джейсону прямо в его немигающие глаза, я начал медленно кружить вокруг него. Сын Юпитера, не сводя с меня такого же пристального взгляда, медленно поворачивался вокруг собственной оси. Сделав еще несколько шагов, я остановился. Джейсон был слишком опытным фехтовальщиком, чтобы на него можно было напасть с фланга. А застать его врасплох было совершенно невозможно. Если только не удастся его чем-нибудь отвлечь.
Но завершить эту мысль я не успел. Джейсон сделал слабый выпад, собираясь поразить меня в колено, и вдруг, прямо посреди движения, изменил направление удара, вывернул кисть и нанес мне рубящий удар поперек груди, слегка задев шею. Но как бы ни был быстр полубог, я, уловив ту особенность в движениях полубога, которая выдавала его намерения, успел парировать этот удар. С некоторым усилием оттеснив Джейсона на прежнюю позицию, я прыгнул на него, один за другим нанося яростные атакующие удары.
Так мы и рубились несколько минут, потом я нанес первый «укол» — слегка оцарапал бедро полубога, — а потом и второй, нанеся сыну Юпитера режущий удар по кисти. Но после этого, сколько бы усилий я не прикладывал, мне так и не удалось еще раз ранить Джейсона, поскольку претор понял мою тактику и стал предвосхищать мои действия, какими бы изощренными они ни были. И все же, я прямо-таки наслаждался этим поединком, так как уже давно не испытывал свои силы на столь быстром и сильном противнике.
Впрочем, от наслаждения вскоре не осталось и следа, ибо Джейсон ухитрился нанести мне три раны подряд: одну в правое плечо и две в ребра. Удары, разумеется, оказались несильными, но моя гордость была задета. Меня встревожило то, что полубог сумел так легко воспользоваться моей невнимательностью. Если бы мы сражались по-настоящему, я бы, возможно, смог победить сына Юпитера еще в первые несколько минут боя, но теперь даже мысль о возможности подобной победы приносила мало утешения.
Новый удар Джейсона заставил меня резко развести руки в стороны; и почти сразу же под ложечкой возник тугой узел боли, поскольку полубог нанес мне туда удар щитом, заставив упасть.
Я хлопнулся на спину, хватая ртом воздух и тщетно пытаясь вдохнуть. Перед глазами у меня заплясали красные пятна; в течение нескольких малоприятных секунд я никак не мог наполнить легкие воздухом и чувствовал, что теряю сознание. Но, к счастью, этого не произошло. Сведенные судорогой мышцы расслабились, нормальное дыхание возобновилось, и в голове у него постепенно прояснилось.
Медленно поднявшись на ноги, я стоял, сгорбившись и опираясь на мечи, и ждал, когда утихнет боль под ложечкой. Окружающие нас полубоги с восхищением смотрели то на меня, то на Джейсона.
— Неплохо, — с трудом сказал я сквозь зубы.
— Да, — тяжело дыша, ответил Джейсон. — Паша, ты чересчур полагаешься на грубую силу и слишком вяло защищаться.
— Не понял, — я выпрямился и посмотрел полубогу в глаза. — Ты намекаешь на то, что я плохо сражаюсь?!