И ведь, пожалуй, совсем нельзя было говорить, что жизнь прошла... Но, вероятно, в попытке запутать ее (до неузнаваемости),-- он запутал сам себя...
Но и "простоты" Лев Маркович никогда не желал... Она, эта простота, ему была попросту не нужна... Хотя, быть может, необходима?.. И уже тогда,-- к чему все эти невероятные ухищрения, коими он пытался - так безосновательно (по роду уже изначально несуществующей причины) - "разнообразить" свое существование... Лев Маркович слишком серьезно занимался наукой, чтобы еще во что-то верить, кроме разума.
Но нет... Он опять слишком удалился... Хотя - удалился от чего?.. Разве что-то еще способно было вернуть его мысли (хоть что-то?) в былое течение... Но на самом деле... куда оно было способно вывести...
Нереальность происходящего, почти изначально, казалась немыслимо несуществующей... но была ли она вообще - существующая реальность?..
Лев Маркович - в который уж раз - прервался, так и не надеясь нащупать хоть какую-нибудь осязаемую (хотя бы - интуитивно подсознательную) реальность... Да и нужна ли она была ему?! Уже давно Лев Маркович практически полностью смирился с тем, что ему, пожалуй, уже и не удастся довести все когда-то начатое до видимого (или уже и не видимого?) конца... Он запутался... А не хотел ли он сам этого?.. Да, быть может, что и хотел... Но, почти тогда, выходит наверняка, что он сам начинал противоречить себе... и своему желанию... Ибо было - тогда - уже это его желание сродни чему лишнему... Ну, или, совсем ненужному... И уже (отсюда) выходило... что и выхода иного он попросту не мыслил...
А ведь так хотелось за всей этой невероятностью рассмотреть что-то важное... нужное... необходимое... быть может,-- "стоящее"... Способен ли был он признаться в некой нереальности происходящего?.. А хотел ли?! Ведь это означало бы, что почти разом перечеркивались все его недавние (хотя, и давнишние тоже) попытки несуществующего (теперь признанного таким) поиска... поиска истины... или себя... что теперь, в общем-то, одно и тоже... Но неужели он так разбит этой всепобеждающей (да и всепобеждающей ли?) правдой?! А, быть может, это и не "правда" вовсе?.. Вернее - не та правда?.. Теперь он, пожалуй, и не знал...
"...никогда не знаешь, что нужно искать...", - Лев Маркович записал первую строчку начала дневника, которого он, вероятно, уже давно собирался начать, но... внезапно, -- в который уж раз,-- прервался. Суматошно-сумасбродные мысли набегали, наслаивались одна на другую, и в какое-то отдельное мгновение у него внезапно проходило вообще желание к чему бы то ни было... Потом, вновь - почти точно также внезапно и непредсказуемо - наступало успокоение (успокоение, которое он почти знал наверняка - будет столь кратким и временным, что иной раз, и упоминать о том не хотелось) и за этим (уже наступившим) покоем - он вновь чего-то ждал (томительно ожидая, и пока - на "что-то другое" надеясь); причем надежда была столь призрачная, что было опасение пропустить ее; не разглядеть; и верно потому, она оставалось где-то там, в подсознании..
Но вот в который уж раз - и в этом давно уже стоило себе признаться, - Лев Маркович понимал, что ничего он с собою и не сможет (да и сможет ли когда?..) поделать; но ведь это не означало признание (признания, почти следующего вслед осознанию) того, что у него и не было уже иных вариантов, как попытаться... попытаться... А, быть может, и есть еще надежда попытаться почти напрочь изменить случайно (ведь он действительно так считает) выбранное направление... И, быть может тогда,-- и будет положено начало... (начало конца? или начало - началу?..).
Лев Маркович еще с самых юных (а если и не таясь признаться - с детских) лет, невероятно любил (подобная "любовь" вскоре переросла в привычку) оставаться один... Именно в уединении он находил возможность - почти единственно допустимую возможность - проникать в самую глубь подсознания; и вот, кстати, тогда, на его лице и появлялась та самая "одухотворенная умиротворенность", которая бывало смущала многих... Если не всех...
И, вероятно, тогда же, Лев Маркович стал впервые, в полной мере, выделять, как минимум, две свои жизни... Но вскоре он "переиграл" сам себя; ибо его интеллект оказался настолько развит, что на каком-то этапе Лев Маркович перестал различать где истинное, официальное, а где такое же вроде как и истинное, и даже вроде как "настоящее",-- но... нет, не ложное... и не выдуманное... а, быть может, слегка завуалированное, что ли... И вот за этой искаженной действительностью, он вскоре, быть может, и потерял различие между явственно проступающим настоящим, и тем, другим, которое вроде как тоже было таким, но (иной раз) слишком глубоко пряталось в подсознании... А, извлекаемое наружу,-- почти тотчас же -- меняло свое истинное предначертание...