Все свое детство и молодость мальчик (благодаря маме) боролся с недугом. Пока (совместными усилиями) они не добились того, что Лев стал говорить, более-менее, сносно. И, вероятно, именно подсознательная боязнь возвращения заикания повлияло на то, что Лев Маркович не прекращал своих тренировок (в риторике) и в зрелом возрасте. И, как итог,- его лекции были самыми популярными у студентов. (Выступая, скромный, тихий, и "забитый" в обычной жизни профессор Розенталь преображался, импульсивно и живописно высвечивая образы героев какого произведения, выхватывая картины "судьбоносных" моментов, вычерчивая обязательные и важные, на его взгляд, сюжетные линии произведения, обращая внимание на мельчайшие, ранее упущенные его "коллегами" детали).
Однако, ни научная, ни преподавательская деятельность в последнее время уже не приносили истинного наслаждения. Конечно, причиной могла служить всего лишь накопившаяся усталость. Лев Маркович это понимал. И, быть может, оттого - и не волновался так. (Не то, что в первый раз, -- когда он с ужасом стал понимать, что то, чему он посвятил жизнь - ускользает от него).
К тому же, аналитический ум Розенталя просто требовал разрешения начинавшегося конфликта. И это было возможно, только докопавшись до истоков того, -- почему, подобное, -- стало "возможным".
Долгое время Лев Маркович терялся в догадках, находя каждый раз все новые и новые (возможные) причины случившегося. Но каждая из этих "причин",-- явно никак не располагала к тому, чтобы считаться "основной".
Стремление довести начатое до конца (анализ себя - оказался не менее интересен чем анализ других; тем более, что, и "рука то,-- как говориться,-- уже "набита") привело Льва Марковича сначала до увлечения его философией; а после,-- и до психоанализа с психиатрией.
Вот где, он понял, простор для исследований! Вот где, должно быть, скрывается первопричина, как случившихся с ним несчастий, так и мотивационная составляющая вообще -- его поведения.
Лев Маркович с головой окунулся в изучение новых для себя дисциплин. Через время, он (с некоторым сожалением) отодвинул в сторону психиатрию (и, в первую очередь, из-за стремления ее воспользоваться в первую очередь медикаментозным разрешением проблемы). А еще через время,-- примерно тоже самое и произошло с психологией. (Чуть раньше - и с философией).
В итоге, Розенталь сосредоточил свое внимание на психоанализе - глубинной психологии. Только благодаря глубинной психологии, поиску причин в бессознательном (а не того, что лежало на поверхности, и было основой методологических баз и общей психологии и психиатрии) он мог приблизиться к истине.
Была и еще причина, по которой Розенталь остановил свой выбор на психоанализе. А дело все в том, что с недавних пор, Лев Маркович начал испытывать какое-то непонятное (пока еще?!) состояние тревожности, в иные разы, -- сменяемое настоящими страхами; в результате которых - характер его жизни (в социуме) приобретал форму настоящего затворничества. Более того. Ночью он боялся темноты и всевозможных шорохов. Днем, -- людей, и слишком открытых пространств. Все чаще ему стало казаться, что люди шепчутся за его спиной (конечно же,-- о нем!). Он стал (слишком часто) ловить на себе недоуменные взгляды коллег и студентов (вернее - ему казалось, что он теперь постоянно находится в зоне всеобщего внимания, ну и, конечно же, какие еще могут быть их взгляды, кроме как недоуменными?). Иной раз, ему даже казалось, будто бы кто-то его окликал, но, оборачиваясь - никого не находил. И делал вывод,-- или ему это "казалось"? Или - эти "враги", когда он оборачивался,-- делали вид, что звали не его!? Суматошные мысли (количество которых с каждым днем увеличивалось в геометрической прогрессии) теперь роем кружились в его голове. И с невероятным усилием, Льву Марковичу удавалось (пока еще, как он понимал, удавалось) находить тот единственный смысл (собственной речи), который был необходим в начатом (или поддерживаемом) им разговоре.