-- Но я уже придумал выход,-- медленно (словно оценивая: способны ли мы понять всю важность идеи) обвел нас глазами Розенблюм.
-- И что же это? - не удержался от любопытства Панин.
-- Кролиководство,-- сразил нас наповал Розенблюм.
-- Кролиководство?! - почти в один голос выдохнули мы. - Ты хочешь заниматься разведением кроликов? - переспросил я, совсем запутавшись, как стоит оценивать услышанное.
-- А почему бы и нет? - вопросом на вопрос ответил Розенблюм. - Я, можно сказать, уже подсчитал. Прибыль получается колоссальная. Да к тому же - еще и эстетическое удовольствие.
-- Да о чем ты говоришь? - не выдержал я.
-- А почему бы и нет,-- по своему оценил ситуацию Панин.-- Готовь бизнес-план, обмозгуем, и я, вполне может быть, помогу. Да почему нет?! - увереннее произнес он.--Конечно же, помогу. Ведь знаем друг друга не один год. (Их познакомил я, кажется, еще лет десять назад).
-- Да, бизнес план-то, в общем готов..,-- несколько нерешительно произнес Розенблюм... И в средствах, вроде как, проблем нет... Но вот только идя сюда, к тебе (посмотрел Розенблюм на меня), я внезапно осознал, что ведь это -- совсем даже, не "выход" из проблемы; а, скорее, бегство от нее. Ведь бизнесом я мог заниматься и там (почти полностью подтвердил напрашивающийся у меня вопрос Розенблюм).
-- Так чего же ты хочешь? - недоуменно посмотрел на него Панин, явно окончательно запутавшись. Мне даже стало, как-то, жаль его...
Но ситуацию разрешил сам Розенблюм.
-- Все дело в том,-- начал он,-- что я, на самом деле, понял, что мне нужно только писать. А еще, быть может, необходима наша родная, российская действительность.
-- И потому?.. - начал я--
-- И потому,-- продолжил Розенблюм,-- я решил, просто переехать в какую-нибудь полузаброшенную деревеньку. России,-- пояснил он, хотя мы и без того поняли, переглянувшись.
-- Но все же..,-- начал было Панин, которому вероятно все таки понравилась идея Розенблюма с кроликами.
Но больше никто из нас ничего не говорил.
А через время, мы уже переключились на другую тему, вспоминая дни, когда были молодыми. Ну, или, относительно "молодыми" (учитывая наш возраст, и за минусом тех лет, когда мы еще не знали друг друга).
И еще долго, после того как Панин с Розенблюмом ушли, я сидел в одиноком молчании, не переставая, должно быть, удивляться: "необратимости бытия"...
Глава 30
Мне, пожалуй, невероятно сложно было определить прерогативу "пристрастий" Юрина. Как только я (мысленно, конечно), не "крутил" его со всех сторон? Как только - не высматривал, выискивая, за что же, собственно, можно было уцепиться?.. Все напрасно... Казалось, ни к какому конкретному "роду деятельности", Гай Романович был не приспособлен. Да и никакого специального образования, тоже не получил.
Но сложнее было еще оттого, что ничем конкретным - Юрин и не хотел заниматься...
Почти невозможно было определить, что же на самом деле интересовало. Одна и та же книга ("История Древней Греции"), всегда была у него раскрыта на одной странице. И через месяц, и через два, и через несколько лет.
Но, видимо, с "нежеланием" Юрина, я несколько погорячился. Потому как, в один из дней,-- он сам попросил меня о помощи.
-- Понимаешь, в чем вся штука-то,-- как-то (по-особому) сощурившись, и чуть наклонив голову (получалось так, словно он смотрел несколько искоса), - загадочно произнес Юрин. - Чувствую в себе какие-то силы... Но не могу понять, что они из себя представляют?.. Только знаю, что это,-- (не смейся, не смейся,-- попросил он меня, хотя и не собирался смеяться),-- какой-то знак свыше.
-- ??? - недоуменно посмотрел я на него.
-- Вы мне не верите? - недоверчиво посмотрел на меня Юрин, и я вспомнил о его привычке (когда он взволнован) переходить в разговоре даже с близкими друзьями,-- на "Вы".
При этом, мне показалось, Юрин даже несколько изменился в лице. Да так, что сразу стало его жалко; и, не медля ни секунды, - я постарался заверить Гай Романовича, что помогу ему.
Юрин тут же изменился в лице. Повеселел.
В течение следующего получаса, мы пытались, было, выработать план совместных действий. Пока я не убедился, что об этом мне лучше подумать самому.
И я думал. Я размышлял над этим чуть ли не круглые сутки. А так ожидаемый ответ,-- совсем не приходил. А то и наоборот - удалялся от меня.
И с этим вот "удалением", я чувствовал, что где-то внутри меня, разливается предательское чувство вины (утраты, тревоги...). Причем, подобные (начинавшиеся) тревожные состояния, вытягивали за собой и беспокойство. То беспокойство, которое всегда заставало меня врасплох.