— Мы можем легко проверить, действительно ли это так, — саркастически усмехнулся Лидин. — Вот вы сегодня вдохновенно хвалили творчество Михаила Анчарова. — Он достал из кармана блокнот. — Во всеуслышание заявили с трибуны, что Анчаров, цитирую: написал несколько замечательных книг, популярности которых могут позавидовать авторы многих нынешних бестселлеров и дамских романов. — Лидин убрал блокнот. — Я не раз с огромным интересом и удовольствием прочитал практически все повести Анчарова, а вы их читали?
— Нет, не приходилось, — нехотя ответил Мыльников. — Просто, когда я искал материал об Анчарове, мне не раз встречались восторженные отзывы известных и уважаемых в литературе людей о его прозе.
— Я так и думал! — с довольным видом произнёс Лидин.
— И почему же?
— Да потому что Анчаров писал самую настоящую фантастику! — торжествующе выкрикнул Лидин. — Его книги никогда не залёживались на прилавках магазинов, их раскупали мгновенно, передавали из рук в руки, разбирали на цитаты. А вот официальная критика в упор не замечала — фантастика же, а не настоящая литература. А ведь, несмотря на жанр, книги Анчарова вовсе не были развлекательным чтивом. Это была фантастика высшей пробы, она так сплетена с реальностью, что почти невозможно отделить одно от другого.
Анчаров, как и его кумир Александр Грин, был романтиком. Героям его книг хочется подражать. И во всех повестях присутствуют стихи, те самые стихи, которые по вашим словам Анчаров пел под гитару. Вот почему его книги было не достать и их популярности могут позавидовать авторы многих нынешних бестселлеров и дамских романов.
— Что, Иваныч, — засмеялся Петров, — уел тебя Игорёк?
— Ничуть, — хладнокровно ответил Мыльников. — Он только подтвердил мои слова.
— Какие? — удивилась Галина.
— О том, что у каждого человека есть свои причуды, — снисходительно улыбнулся ей Мыльников. — Настоящий поэт и замечательный бард Михаил Анчаров точно так же баловался фантастикой, как и Алексей Толстой, например. Не зря же его книги сравнивают с дамскими романами и так называемыми бестселлерами: всё это развлекательная массовая литература.
— Нет, они непробиваемы! — развёл руками Лидин. — Стена. Не могут понять, что дело не в жанре книги, а в мастерстве автора. Вы, Эдгар Иванович, напоминаете тех, кто когда-то кричал о Пастернаке: «Не читал, но осуждаю!». А что вы скажете о Гоголе, в рассказах которого украинский кузнец летает верхом на чёрте в Петербург, а мертвецы под землёй грызут кости? А знаменитый «Вий»? Тоже шалости гения?
— Не передёргивайте! — вскинув руку, погрозил Лидину ломтиком огурца Мыльников. — Я читал, во всяком случае — пробовал читать фантастику. И на фестивале мне пришлось…
— Всего каких-то двести лет назад литературу никто не разделял на реализм и фантастику, — не унимался Лидин. — Это сделали паразиты, возникшие на теле литературы — критики и литературоведы, — чтобы оправдать собственное существование. Именно они объявили развлекательные жанры низкими, недостойными внимания и постепенно заставили всех поверить в эту чепуху. Даже Артур Конан Дойл презирал собственные детективные рассказы о Шерлоке Холмсе, считая главным объектом своего творчества исторические романы.
Кстати, Конан Дойл написал и несколько интересных фантастических романов, самым известным из которых является «Затерянный мир», не раз экранизированный, как и приключения знаменитого сыщика. А кто читал его исторические романы или, хотя бы о них слышал? А Томас Мор с его «Утопией», породивший целое направление в фантастике? А Герберт Уэллс? Вы и их лишите звания настоящих писателей? Фантастика, Эдгар Иванович, это просто способ поставить героя произведения в необычные для того условия и посмотреть, как он себя поведёт. Вот и вся разница между нею и реализмом.
— Вы нам прям целую лекцию прочли! — хмыкнул Мыльников.
— Собственно, и ваш реализм, по сути, тоже фантастика или фантазия. — Всё не мог успокоиться Лидин. — Вы же не реальных людей описываете, а придумываете события, персонажей, их поступки и мысли. Речь не о мемуарах или документалистике, конечно. Так что, вы, Эдгар Иванович, такой же фантаст, как и я! Просто в ваших повестях и рассказах нет какого-либо фантастического допущения, и ваши герои действуют в рамках нашей реальности.
— Ладно, — сдался Мыльников. — Сейчас слишком жарко, чтобы спорить о таких вещах. Может быть, в чём-то вы и правы. Принесите мне два-три своих рассказа, посмотрим. В конце концов, я не один всё решаю, у нас есть редакция…