тся), а всю более легкую связанную с пешими прогулками в штаб бригады, почту, технический городок, столовая и библиотека (даже время почитать появилось) оставил себе. Но мы все равно не успевали, когда нам ставили ажиотажные задачи (сделать 16 плакатов по технике безопасности за 5 дней) к приезду командующего Ленинградским военным округом. Ругали, материли (на разводе – утреннее постановка задач подразделениям, это являлось нормальным языком общения), но сделать ничего не могли, планов на будущее не знали и к приезду не готовились. А потом нам дали начальника штаба, человека пьющего, увлеченного собственным достатком и далеко смотрящего вперед. Давал задания рисовать какие-то схемы, делать указательные знаки и тому подобные ненужные никому вещи (это было на тот момент мое мнение), при этом это все брал из плана на год. Проработав 2 месяца его отправили в бессрочную командировку в штаб округа, да он там и остался насовсем. Заданий было много мы их уже без руководства доделывали, а еще через месяц нам это все пригодилось, так как командир батальона начал спрашивать где плакат по боевой подготовке, и чтобы он был выполнен к завтрашнему дню (вот тут-то и пришло понимание что все это время мы работали на будущие задачи). Приходилось как будто всю ночь работать для выполнения задачи, график давно уже стал ненормированным, на утреннюю зарядку бегали без нас, учения для нас проходили на бумаге (из автомата все равно стреляли, как писарь и не умеющий стрелять), а сухой паек стал нормой вместо посещений столовой, в нем хотя бы мясо было. С сухим пайком иногда делал махинации, которыми научил меня начальник штаба – отправлялось на дежурство на 5 дней 15 человек, а выписывали на 7 дней на 15 человек, при кормлении в обще полковой столовой больше 1000 человек, этих 15 на два дня никто не замечал, а 30 дней сухого пайка очень даже пригождалось. Иногда с прапорщиками и офицерами менялись, например, 3 банки тушенки на портупею, 5 банок – ботинки со шнуровкой (срочно служащим выдавались кирзовые сапоги) или на увольнение из рядов на новую форму обменять. Питание в столовой очень напоминало бесплатное питание для людей без определенного места жительства, в супе в удачный день могла попасться половина картофелины или капустный лист, мясо один раз видел на 9 мая, питаться в таких условиях противно и в связи с этим находили другие способы питания, такие как сухой паек. На праздники 9 мая, 1 мая, день воинской славы составляли списки поощрения и, наверное, первый понял, что можно на этом заработать. Военнослужащий находился в конфликтной ситуации с командиром роты и никогда не получал награды, подходил ко мне и случайным образом его фамилия оказывалась в конечном списке благодарностей, присвоении внеочередного звания или отпуске. Согласен нечестно, но я пошел дальше, список подавался командиру батальона он оттуда начинал вычеркивать уже тех, кто ему не нравился и отдавал его мне для корректировки. За материальное вознаграждение я никого оттуда не вычеркивал и подавал тот же список в вышестоящий штаб, а подпись командира части чтобы не бегать по несколько километров в день научился ставить без него. Совесть конечно была и на важные документы и приказы относил на подпись, а для срочнослужащих маленькая радость всегда должны быть, она же находилась в моих руках и ключах от сейфа. Оставшийся срок службы думал, что проведу в скучной казарме и безделье. Но межвойсковые учения по всему военному округу испортили мои ожидания. Прикомандировали в штаб бригады, а работы завал на круглые сутки. Засыпали прямо на рабочих местах возле компьютеров (прогресс дошел туда, и остался на границе с нашей частью), а про питание иногда забывалось и никогда не удавалось попасть вместе с тем подразделением куда прикомандировали. Иногда приходилось добираться до части поздно ночью, после 22-00 ходил патруль и даже с пропуском задерживал военнослужащих. Пару раз пропуск не являлся документов дающим право передвигаться по военному городку и отправляли на гауптвахту. На следующий день приходил офицер с части прохождения службы и отводил в казарму. Однажды пришлось провести там 3 суток с пятницы по понедельник, по караульной службе из учебной части как там проводят время (несколько раз доводилось охранять штрафников), и заключение немного отличалось, кормили отвратительно и относились как будто совершили преступление с отягчающими обстоятельствами, а всего лишь хотел добраться до казармы и лечь спать. Учения завершились и вернулся в свою часть, такого подвоха под окончание службы не ожидал, все познается в сравнении, и пружинная койка оказывается лучше, чем офисный стол для сна, а холодный душ лучше, чем ничего. Накопив полтора месяца увольнительных и присвоив максимально возможное сержантское звание (коробка конфет и цветы для прекрасного пола в штабе бригады, старшину присваивали за серьезные заслуги и на праздники не присваивались, можно считать заслужил), получив на руки военный билет со всеми отметками и приказами об увольнении с улыбкой на лице вечером отправился проставляться перед сослуживцами и не дождавшись окончания банкета (командир батальона сообщил заранее что никого не отпустит без дембельского аккорда – существенного вклада в военную часть, рисовать и писать кучу плакатов на последнем месяце службы желания не было) отправились пешком на железнодорожную станцию и ночью часа в 2 прибыли на финский вокзал в Санкт-Петербурге. Уснули в поезде пробуждение было сотрудниками милиции, которые сопроводили нас до ближайшего пункта и осмотрели наши вещи, к сожалению, там пришлось задержаться до утра, так как у одного из сослуживцев в сумке был самодельный нож, его отправили на экспертизу, а там он сломался. На этом наши приключения только начались. С утра решили взять билеты на поезд и отправиться по родным городам, но не тут-то было, свободных билетов не было и ближайший прямой был только через 7-10 дней (точно уже не помню сколько мы бродили по культурной столице России). Оказывается, наши скромные накопления закончились на третий день. После отправились к моим родственникам домой в Кронштадт, там нам и не рады были, а что делать еще четыре дня неизвестно где находится. Уже оттуда никуда не выходили и безвылазно сидели дома, смотрели фильмы, телевизор, мучились бездельем. Дня через два нашего пребывания спросили почему порядок дома не поддерживали пока родственники были на работе, сознание того что мы дембеля еще не отошло. Ценность того что нас пустили в свой дом, а физически не могли поддержать элементарный порядок. Благодарю их, за проявленную заботу (навещали во время службы, привозили гостинцы, хотя могли этого и не делать), внимание и поддержку.