А мама?
Мама придавала большое значение религии, но я не думаю, что она была глубоко верующей. Может, это и обидно, но я видел это… Хотя был у нее в жизни такой период, когда она искала помощи у бога. Мне было восемь лет, моему брату Павлу — шестнадцать. Как-то раз он принес домой неразорвавшуюся гранату. У нас не было компьютеров, в телевизоре два канала, вот дети и искали себе развлечение. Брат заинтересовался старым оружием. Его было легко найти — достаточно просто пойти в лес. Павел заигрался. Граната взорвалась, он надолго потерял зрение, на несколько месяцев попал в больницу. Не было известно, восстановится зрение или нет. Именно тогда мама начала молиться. Ходила в костел, просила помощи. Когда брат выздоровел, успокоилась. Не ударилась в религию. К моей и своей удаче.
Ты вспомнил о Павле. Между вами довольно большая разница — восемь лет. Какие у вас были отношения?
У нас одна мама, но не знаю, один ли у нас отец… Я шучу, конечно. Мы были полными противоположностями. Отличались друг от друга всем, начиная характером и заканчивая образом жизни. Павлу сложно было адаптироваться в обществе; он примкнул к расистской группировке и с трудом закончил восемь классов. Дальше учиться не захотел. Пошел в ремесленное училище, а потом начал работать. Его амбиции были далеки от учебы. Павла интересовали главным образом вечеринки, девушки и спорт. На чердаке он сделал тренажерный зал. Как-то раз я нашел на шкафу набор шприцов и какие-то странные ампулки. Я понятия не имел, что это такое. И только когда Павел за очень короткий срок развил впечатляющую мускулатуру, понял, для чего они. Меня же это совсем не интересовало. Жили мы в одной комнате, рядом, но не вместе. Хотя именно благодаря ему я открыл для себя музыку, изменившую всю мою жизнь…
Павел был непослушный, а маленький Адам?
Адам — наоборот. Я хорошо учился; ни дома, ни в школе со мной не было больших проблем…
…И на Пасху бегал в костел освятить куличи.
Никогда! Даже когда я считал себя католиком, костелов не терпел. Инстинктивно. Я лгал родителям. Говорил маме, что был на мессе, хотя на самом деле там не был. Приходило воскресенье, брат, конечно, исчезал куда-то с самого утра, отец уезжал на дачу, а я оставался с мамой. Когда приближалось одиннадцать, время мессы для детей, я добропорядочно выходил из дома.
И куда же ты шел?
Целая компания со двора избегала костела. В основном мы шли что-нибудь покушать. Тогда в кафетериях пекли пирожки с грибами. Вот и шли мы за пирожками и морковным соком. Еще очень часто ходили на пляж. Было близко, и мы шли пешком, валяли дурака, кидались камнями в птиц. У нас был только один час. Точь-в-точь к полудню я должен был быть дома.
И мама стояла в дверях и проверяла проповедь?
Никогда не устраивала гестапо. А вот многим моим товарищам приходилось ждать, когда с проповеди вернется кто-то из знакомых и расскажет им содержание. Меня это не беспокоило. Я не чувствовал над собой кнута, только легкое давление. Я даже не помню, как закончились эти мои воскресные вылазки. Просто в один прекрасный день я не пошел на мессу. И все. Не было никаких наказаний, карманных денег меня не лишали.
Как родители зарабатывали на жизнь?
Отец работал технологом кораблестроения на судоверфи имени Ленина. У него было место в конторе. Несколько раз он брал меня на работу, и там было скучно до смерти. Мама же всю жизнь проработала на подшипниковом заводе. Тоже в конторе. В молодости она хотела стать медсестрой, но когда на одном из занятий увидела кровь и потеряла сознание, отказалась от этой идеи. Богатыми мы не были, но ни в чем и не нуждались. Всегда было что поесть и что надеть. А если чего-то не хватало, то родители старались, чтобы этого не чувствовалось.
Тебя баловали?
Мне до сих пор стыдно из-за одного случая. В восьмидесятых годах на полках магазинов было пусто. Но на рынке можно было найти много интересных вещей. В Гданьске он размещался в районе Вжещ. Я любил там гулять. С родителями, а потом и со знакомыми. Как-то раз я увидел на прилавке компьютер. ZX-81, самый примитивный. Скорее калькулятор, но в игры играть можно было. После него в продажу вышли ZX-Spectrum, Atari, Commodore. Иметь такую штуку — заветная мечта каждого мальчишки. Цена меня не заботила. Родители сначала отказались его купить, потому что это была на самом деле дорогая вещь. Но они видели блеск в моих глазах. Мы попросили продавца, чтобы он пришел к нам и объяснил, как компьютер работает. Я его получил. И никогда не включал. Он просто стоял и покрывался пылью. Это были сложные времена, и деньги можно было потратить лучшим образом. Вот такими были и остаются мои родители. Исполняли все мои капризы. Им не хватало характера.