— А, ну это, научно выражаясь, понятно, — успокоился король.
Наконец, дошла очередь до прикорнувшего в углу ветхого старичка. (Кроме него, все остальные члены комиссии были возраста непреклонного.) Занимал этот дедушка скромный пост Блюстителя Звательных Падежей — «отче», «старче», за древностью неупотребляемых, и помнил еще, по слухам, забытые времена и спряжения. В комиссию включен был для комплекта.
Растолкали.
— Изволь, так сказать, вякнуть и ты что-либо по данному вопросу, грубо говоря, изреки, сын мой, — обратился к нему король, демонстрируя чувство юмоpa. — А мы примем к сведению и кое на что намотаем.
— Шкверношловие, — прошамкал старичок, приоткрыв один глаз.
— Как-как-как?! Что-что-что?! — заволновались все члены и растолкали старичка так, что пришлось ему открыть оба глаза.
— Эка невидаль, говорю, поганец. И в наше время такие водились, да не плодились. Батюшка покойный, царствие небесное, как сейчас помню, говаривал: ежели придут времена, когда-Еще хотел что-то сказать, да опять заснул. Отправили старичка на пенсию, прикрыв носовым платком, тем и вопрос решили.
О том, как вылечили вундеркинда
Говорят: много будешь знать, скоро состаришься. А вот поди ж ты, нашелся один, доказавший, что это неправда.
Задолго до Люкса известен был в Единоречии Острослов — человек юный. Знал много и хуже того — слишком много, а молодым оставался.
До принятия королевского сана Люксу Острослов нравился, возбуждал, точнее говоря, пристальное внимание. Помнили старожилы, как ходил за ним Люкс хвостиком и с настойчивым выражением что-то записывал. Чувство юмора осваивал, остроумием овладевал. Что, разве нельзя? Очень просто: записал в блокнотик один анекдотик, другой, третий, пронумеруй, выучи — и готово, укомплектован.
"…На основании и в соответствии, имея в виду и учитывая совокупность отягчающих обстоятельств, а также в связи с тем, что имеются определенные указания на необходимость принятия во внимание всей важности вышеуказанного, появление в пределах нашего славного Красноречия некоторого общеизвестного отщепенца и клеветника, упоминание такового, равно как и всяческие намеки на попытки наличия запретически, категоряются.
Король Люкс… и прочая, Неповториссимус".
После указа этого обосновался Острослов в Просторечии. Но нет-нет да наведывался в Скукоречие, позабавиться. На свалке — той, помнишь? — встретился с любителем вывесок Занимался реанимацией слов — работы хватало. Дрался яростно с вампирами-словоблудами, искусными оборотнями, питающимися кровью живых просторечных слов для обслуживания мертвословия. Эти умели выражаться сильно и остроумно даже, но тухлый у них получался юмор. Наслышан был и о Блюксе, диссертацию написал, между делом, о многоточиях, но не защитил.
И вот как-то раз подошел, как всегда, в добром здравии, к одному скукореченскому строению — поглядеть, что да как.
Никого. Пусто.
Телефон-автомат у подъезда сам с собой разговаривает: "Ждите… Ждите ответа…"
Зашел в подъезд — никого. Кнопка лифта сигналит. Движения нет. Сверху голос доносится, человеческий, но не очень. Нечленопроизносимые, точнее говоря, звуки:
— Трах-тарарах-тах-тах — ать!.. Тум-бурум-разбул-дых-тудых-ать!..
Это был наш знакомец Блюкс, уже достигший паспортной зрелости. Застрял между этажами.
— Дежурный волшебник слушает. Где вы, уважаемый? На каком этаже?
— Тарабах-бах-ать-ать!
— Парле ву по фене?
— Раскудах-тах-тах-фьють…
— Вас понял, диспетчерская не отвечает, пошел на сближение.
— Тиу-тиу-карамба-кобель женского рода!
— Я уже на седьмом, терпение, новости зоологии обсудим потом.
— Ать-ать-ать-трабабумба-карасия-котовасия…
— Дежурный реаниматор сочувствует. Выдвигаю условие: я вас освобождаю, а вы мне даете честное пионерское поднять на должный уровень свое ораторское искусство.
— А кули-вули-макули?!
— Секунду, я еще не закончил мысль. Ваше творческое самовыражение отягощает серьезная болезнь языка. Берусь за лечение. Сейчас я войду в кабину, произведу гипноз, а вы мне должны содействовать перемещением языка из поперечного положения в продольное. Договорились?
— Бех, гу, бебех.
— Внимание. Здравствуйте.
— Ы… У… Зд-дорово, друг. Выручил. А я тебя, это… Знаю. Ты это… Подвешен на язык, ну. Вот мне бы так, трах…
— Без многоточий.
— Ы…
— Аккуратнее. Как зовут?
— Бл…
— Ошибка. Обманывали вас, юноша с раннего возраста. Оттого и язык скривился.
— А кто я?
— Это еще узнать надо. Теперь полный вперед. На свободу. Наверх.
— Мне же вниз.
— Вниз дальше некуда.
Набрала скорость кабина, с разгона пробила крышу скукореченского строения, благо, дырявую — и…
Высоко в небе летят двое. Все видно им — целый мир с его тайнами — и они смеются. Кто не видит — подними глаза. Кто не верит, тому сказка не впрок. А в жизни и не такое случается.
Как можно дальше
"Как бы вы сформулировали свое пожелание относительно ЕЕ личной жизни?" — спросил я как-то несчастливую маму одной дочки.
— Чтобы счастливей, чем я.
— А что для этого делаете?
— Учу быть осторожной. Шестнадцатилетняя дочка, хорошенькая, уже три года страдала невротическими спазмами кишечника, возникавшими всякий раз, стоило ей оказаться вблизи представителей противоположного пола. На дискотеке, в кино, повсюду…
В назидательных схемах — все по расписанию, все как надо. В жизни — как есть.
Многие современные дети до 14–15 лет приобретают ту или иную ступень эротического опыта, от поцелуев и далее. Некоторые мальчики и еще больше девочек к 16 годам не имеют невинности.
Вовсе не предрешено, что наш ребенок окажется в числе подтвердителей тенденции. Всего лишь вероятно.
Обратная вероятность тоже сравнительно высока.
Главный вопрос родителя: к какой же из этих вероятностей готовиться? Чему быть, тому не миновать? Или предупреждать, контролировать, смотреть в оба?
Ответ в каждом случае почти стопроцентно предрешен эмоциями, мне не известен еще ни один, когда возымели бы силу какие-либо аргументы.
Десятилетняя Надя занималась «этим» с мальчиком чуть постарше. Кто-то увидел, сообщил матери.
Вера, одиннадцати лет, вместе со своей подружкой-однолеткой — то же самое с компанией сверстников.
У всех троих врачебными осмотрами было установлено, что ничего физиологически необратимого не случилось. Но психологически необратимое у двоих случилось.
Надю мать изругала последними словами, прокляла и жестоко избила.
Мать Веры заметила, что девочка не спит ночами, то и дело с тревогой ощупывает свой живот. "Что с тобой?" — "Мама, я теперь умру. Я беременная". (Кто-то из той же компании успел поведать, что от «этого» получается беременность, а что такое беременность, недообъяснил.) "Мы с Тонькой… с ребятами на пустыре…"
Мать осталась внешне спокойной, постаралась успокоить и дочь. Повела к врачу. Страх «беременности» возвращался еще в течение нескольких месяцев, потом прошел. Имела, однако, неосторожность — из самых добрых побуждений — уведомить мать подружки. Реакция была той же, что и у матери Нади.
Вера развивалась дальше нормально, впоследствии — счастливое замужество. Подружка же, как и Надя, благодаря "принятым мерам" осталась душевно искалеченной, выросла психическим инвалидом.
Смотреть в оба? Да. Но как можно дальше.
Уважаемый доктор,
нашей дочери сейчас 12 лет. Два года назад летом она отдыхала с бабушкой в Н-ске. И там нашелся один "очень симпатичный человек" (так писала бабушка в письмах), уже в возрасте (как оценила бабушка, за 50 лет), назвавшийся учителем, которому очень понравилась Оля. Он с ними гулял, купался, покупал Оле конфеты, и бабушка много раз оставляла девочку с ним.
Он их даже провожал и подарил Оле свою фотографию. А когда они сели в самолет, Оля призналась бабушке, что он учил ее ругаться матом, показывал свои половые органы и т. д. и сказал, что убьет ее, если она расскажет об этом бабушке.