Прости за резкость, имею право. Не потеряешь — не найдешь. Предложи мне теперь лицо какой хочешь красавицы — откажусь.
У меня уже есть.
Будь здорова. Прости".
КИНДЕРВУНД
"Любит и зверь свое дитя". Есть и у человека инстинкт родительства и кровные чувства. Но у человека свои дети оказываются по духу чужими, а чужие своими так часто, что это наводит на мысль о какой-то закономерности. Самое близкое кровное родство нисколько не обеспечивает ни общности интересов, ни сходства характеров, ни взаимопонимания, ни сердечной привязанности, зато и неродственность всему этому не помеха. Близкая душа может не найтись в своем доме, но встретиться за тридевять земель или в другой эпохе…
"Возлюби ближнего, как самого себя" — не всегда удается. Зато есть стремление возлюбить дальнего…
А дело, наверное, в том простом факте, что ближних не выбирают.
Родителей не выбирают. И детей тоже — рождают, какими получатся, лотерейно.
Предков не выбирают, потомков не выбирают. А любовь — сложный факт — любовь избирательна. Духовное родство физическому не подчиняется. Да, Природа располагает нас любить и невыбранных родителей, данных судьбой, и детей, рожденных вслепую. Но сама же Природа ставит все под вопрос.
В том ли смысл жизни человеческой, чтобы продолжаться и только? Передать гены?..
С гарантией: уже через два-три поколения эти частицы неуследимо расссеются, смешавшись с чьими-то неизвестными, растворятся в чужом.
Потомки наши будут говорить на неузнаваемом языке. Смогут ли представить себе, что мы жили на свете?..
Все живое — родня, но родство не в генах, а в духе. Родство кровное — лишь один из поводов для любви, самый сомнительный. Дорогой доктор, 4 года назад я усыновила Женю — от родителей-алкоголиков. Сейчас ему 9 лет.
Никто не верил, что ребенок этот научится говорить и пойдет в обычную массовую школу.
Районный психоневролог, недовольно ворча, направила нас в диспансер. Жене поставили диагноз «олигофрения». Первый год этот ребенок молчал! Друзья и доброжелатели советовали отдать его обратно… Куда? Пьянчуге, который, выйдя из тюрьмы, лишен родительских прав? Или матери, бросившей сына в полугодовалом возрасте? В детдом, где он среди заброшенных детей был худшим?! Да ведь его и не я оттуда взяла. Нашлась еще одна «мать», которая не смогла с ним справиться. Судить не хочу, может, она честна: не справилась, отдала бабушке с дедушкой, которые пьют, как и отец. А только никому мой Женька не нужен… Понимаете?.. И вот что я Вам скажу, дорогой доктор:
1) не верю в наследственность, верю в воспитание;
2) не верю, что не справлюсь, должна справиться;
3) не верю, что человек неисправим, тем более ребенок;
4) самое главное — Женька мне нужен, очень нужен! — в нем есть хорошее, мой долг — вытащить его…
Сделала кое-что, похвастаюсь. Добилась, чтобы к школе готовили и учили говорить в логопедическом саду. Первая победа — стал говорить, лучше с каждым годом (учим стихи для памяти). Вторая — вытянули в нормальную школу! Сейчас ходит во 2-й класс. Добрый парнишка, трудолюбивый — и пуговицу пришьет сам, и штанишки постирает, и на кухне мне любит помогать. Очень любит меня, ну а уж его не любить, по-моему, невозможно…
При всем том у него до сих пор нарушения речи и памяти, приступы молчания, когда он не может вымолвить ни слова. Вижу, хочет сказать, морщит лоб, крутит руки, выдавливает из себя нечленораздельные звуки, глаза бегают растерянно. (Алкоголик-дед бил его по голове…)
Очень пугливый: первое время вздрагивал и бросался от каждого шороха. Совершенно не переносит крика: если на него кричать, как парализованный делается. Иногда я делаю недопустимое — этот страх «вышибаю» другим страхом, говорю, что сейчас, если не заговорит, я его щелкну по лбу линейкой… Он — как очнувшись — вдруг начинает говорить, весь вспотеет… Я понимаю: нельзя, но…
Даю картофелину, разрезаю ее на две равные половины. Изучаем битый час это понятие: половина.
Держит в руке половинку картошки.
— Женя, сколько у тебя в руке картошек? Молчание.
— Женя, ты вопрос понял? Кивает и молчит.
— Ну так сколько же картофелин у тебя в руке? Молчание…
— Женька, ты что, оглох?!
— Нет.
— Так отвечай на вопрос! (Начинаю сердиться, мой тон его словно пробуждает от летаргии.)
Подымает голову и чуть слышно:
— Пять…
— Чего пять?!! — выпучиваю глаза. И тут Женька без зазрения совести ляпает:
— Метров!..
Я сажусь на стул и мрачно гляжу на сына. Мне хочется треснуть его по затылку. Но я беру складной прибор для измерения, вытягиваю длинную ленту с сантиметрами-метрами и начинаю заново трехлетней давности объяснение — что такое «метр» и "пять метров"… Женька помогает мне измерить комнату. Вроде уясняет, что картошка не может быть "пять метров"… Возвращаемся к «половине», к «целому» и к "полторы"…
Он воспринимает лишь то, что дает ему встряску, сильную ассоциацию. Слово «половина» учил целый год и не запомнил, нет! С отчаяния налила в стакан воды: вот это целый стакан! Ты видишь?
— Вижу.
— А это другой, здесь половина. Понял?
— Понял.
— А вместе будет полтора. Понятно? Кивает. «Полтора» написала ему на ладошке.
— Ну, хорошо. Покажи мне целый стакан. Показывает правильно.
— А теперь — половину. Стоит в нерешительности.
— Женя, половину. Понимаешь?
— Нет.
— Ты что, не видишь? Преред тобой стоят оба стакана. В каком же из них половина?!
Молчит.
В сердцах я хватаю стакан.
— Видишь, вот это половина! — и выливаю ему в штаны.
Ревет. Штаны снимаем и развешиваем сушить. Зато запомнил, представьте себе!
— Сколько я вылила тебе в штаны? Без запинки:
— Половину!
Показывала Женю многим врачам, психологам. Никто нам ничего хорошего не прогнозировал, а теперь удивляются и пожимают плечами: "Как так?.."
Хочу у Вас спросить: действительно ли он олигофрен? Как дальше, на что рассчитывать? Есть ли у меня ошибки, какие? Очень многое недосказала. Прилагаю фотографию…
…Олигофрен ли?
Олигофрен — малоумный.
А малоумие — понятие растяжимое. Сколько ума нужно для жизни, никому не известно.
Не пережимайте. Ощутил немножко такую опасность — в Вашей страстности, в стремлении к преодолению "сопротивления материала", к результатам — любой ценой…
Любой? Нет, говорите Вы, не любой.
Вот в том-то и дело, что эту цену с той, другой стороны (да и со своей) измерять очень трудно. Счета приходят врасплох. Эти самые результаты так нас увлекают, так разжигают, что мы забываем, для чего они и, главное, для КОГО.
Не замечаем, как воспитание превращается в средство нашего самоутверждения, а воспитанник — в объект капиталовложения, от которого ждем отдачи. Так самый божеский альтруизм оборачивается самым дьявольским эгоизмом.
То, чего Вы уже добились, само по себе фантастично. САМОЕ ГЛАВНОЕ сын Ваш уже получил — Вашу любовь. И себя самого, принятого, любимого. Пусть же это не заслоняется частностями, даже такими важными, как нормальная речь, усвоение понятий, доступных другим…
Не верите в наследственность?.. Правильно, верить в нее не надо. Но трезво иметь в виду.
Вы взяли на себя этот крест по воле своей души, но позвольте же своему уму ее обмануть.
Основные проблемы в ближайшем будущем: общение и уверенность. При всем том малом, что имеем, и многом, что останется недостигнутым, — нахождение СВОИХ интересов, СВОЕГО дела.
Спокойное наблюдение. Не «тянуть», а дать выявиться. Рисовать, строить, мастерить, собирать? Общаться с животными, с растениями?..
Не засекайтесь на умственном развитии в узкопривычном смысле. Душевное несравненно важнее. И это развитие Вы даете ему сейчас.