Любимая, увязая в песке, подбегает, падает мне на грудь и начинает рыдать. Я обнимаю её и шёпотом прошу прощения, так, чтобы слышно было только ей, народ потихоньку расходится. Кто-то одобрительно улыбается, рассматривая нашу встречу, кто-то укоризненно качает головой, кто-то глядя на меня, крутит у виска пальцем…
Мы тоже идём в свою палатку, а я для себя решаю, что больше ни разу не обижу свою принцессу, чего бы мне это ни стоило. Когда мы снова укладываемся на свои спальные мешки, Ольга спрашивает:
- Почему ты ушёл? Я тебя обидела? Чем?
- Нет, ты меня не обидела, даже не сомневайся, я ушёл не из-за тебя, я из-за себя ушёл…
- Что тебя мучает? Ты можешь мне сказать? Расскажи мне о себе, только не ври, если не сможешь сказать правду, лучше промолчи. Только скажи, чего мне ждать от тебя дальше? У нас есть будущее? Я имею в виду общее наше будущее…
- Не знаю, - я стараюсь быть честным, как она просила, я и сам этого хочу, - у меня есть только неделя, даже меньше. В воскресенье вечером мы расстанемся. От меня это не зависит, если бы зависело, я бы остался рядом с тобой на миллион жизней!
- Ты поэтому убежал? Думаешь, я останусь и буду проклинать себя за то, что повелась на очередного лжеца, а он поматросил и бросил?
- Да, ты всё правильно поняла, - какая же она умница, с ней легко.
- Не терзайся! У нас всего шесть дней и шесть ночей, на терзания нет ни минуты! Зато потом, будет целая вечность, чтобы ругать себя за то, что не дали себе возможности быть счастливыми хотя бы не долго, или вспоминать, как были счастливы эти шесть дней и шесть ночей!
Вот и всё! Все мои умозаключения, выстроенные с таким трудом, рушатся в одно мгновение, потому, что принцесса права, а я дал себе слово её не обижать!..
Глава 18.
День тридцатый. Вторник
…Я просыпаюсь в шесть утра, меня разбудила какая-то птаха, назойливо чирикающая рядом с палаткой. Первое, что ощущаю – тепло любимой, доверчиво положившей голову на моё плечо. Оно, конечно, затекло, я только сейчас почувствовал покалывание в кончиках пальцев левой руки. Вот ведь какой парадокс: раньше я сидел у неё на левом плече, а теперь она спит на моём! Интересно, тяжёлой ли ношей я для неё был? Она для меня – нет! Я готов целую вечность просыпаться по утрам с этой тяжестью на плече! Я готов носить Ольгу на руках всю её жизнь, потому, что моя жизнь равна бесконечности, вечности без Ольги! Этой ночью я понял, как она дорога мне, потому, что близость с любимой, это такое неизведанное таинство, которое раньше было непостижимо для меня! Наконец-то, я стал един, осколки физических ощущений, чувств и эмоций сложились, как в калейдоскопе в прекрасный узор, всё замкнулось в одной точке. Точке взрыва, тем более ошеломляющего, от того, что произошёл он для нас обоих одновременно! Я это понял, потому что почувствовал её, как себя самого! Сравнить это не с чем. Но теперь, я знаю точно, что она для меня единственная на все времена. А вечность – всего лишь никчёмная роскошь без неё, как обувь не по размеру, даже если и хороша, то всё равно, не моя, носить невозможно! И выносить тоже…
Прилетел наконец-то, наш загулявшийся блюститель нравственности, сразу всё понял, глянул на меня с укоризной, потом на Ольгу, спящую по-прежнему на моём плече, и неожиданно смягчился и даже растрогался. Смахнул крылом невидимую слезу радости, а может и печали и, пообещав не возвращаться до конца недели, снова улетел…
Я лежу и слушаю птичий гомон за палаткой, вдруг среди хора, ухо вылавливает кукование кукушки. Я знаю, что суеверные люди верят в её предсказания, и я, словно простой влюблённый дурачок, мысленно спрашиваю, сколько лет мне отмеряно быть вместе с Ольгой? Вещунья замирает на несколько мгновений, конечно, чего же я хотел услышать? Но потом принимается куковать снова, я считаю, считаю и сбиваюсь со счёта, а она всё не умолкает. Что это значит? Может, она пророчит уже кому-то другому? Скорее всего, так и есть…
Моя красавица просыпается, я любуюсь этими мгновениями, чтобы запомнить навсегда. Вот она потянулась, съехала с моего плеча и повернулась на спину. Выгнулась дугой, закинув за голову руки. Ресницы дрогнули, и она, жмурясь, как мартовская кошечка на солнце, приоткрыла глаза и улыбнулась… мне!