– Почему бы просто не удалить их? – спросил Алексей.
Анна покачала головой.
– Слишком опасно. Они интегрированы в вашу нервную систему, в структуру мозга. Их удаление может привести к необратимым повреждениям или смерти.
Она посмотрела на небо – начинал накрапывать дождь.
– Нам нужно уходить отсюда. Скоро сюда могут прибыть оперативники «НейроТех» или военные. У меня есть безопасное место неподалёку.
Они быстро покинули территорию склада. Анна привела Алексея к неприметному фургону, припаркованному в нескольких кварталах от места встречи. Внутри фургона было установлено компактное компьютерное оборудование и средства связи.
– Мой мобильный штаб, – объяснила она, садясь за руль. – Отсюда я могу мониторить сеть «НейроТех» и координировать действия источников.
– Впечатляет для журналиста, – заметил Алексей, устраиваясь на пассажирском сиденье.
Анна слабо улыбнулась.
– Я давно уже не просто журналист. Скорее, активист сопротивления. После смерти брата я поклялась раскрыть правду о «Химере» и остановить тех, кто стоит за этим проектом.
Она завела двигатель и выехала на пустынную ночную дорогу.
– Но для этого мне нужны неопровержимые доказательства. Документы с грифом «совершенно секретно», свидетельства участников, запись переговоров руководства проекта. Пока у меня есть только фрагменты.
– И я один из таких фрагментов, – понял Алексей. – Живое доказательство экспериментов над людьми.
– Да, – кивнула Анна. – Но вы больше, чем просто доказательство. Вы – человек, у которого украли жизнь и личность. Человек, который заслуживает шанс вернуть себя.
Они ехали в молчании некоторое время. Алексей смотрел на проносящиеся мимо ночные улицы и думал о странностях своей ситуации. Он не помнил большую часть своей жизни, не был уверен, какие из имеющихся воспоминаний реальны, а какие имплантированы, не знал даже, кто он на самом деле. И всё же, внутри оставалось какое-то ядро, что-то неизменное, что продолжало бороться за свободу, за правду, за возвращение контроля.
Была ли эта борьба тоже частью программы? Или это был последний оплот настоящего Алексея Северова?
– Куда мы едем? – спросил он, нарушив молчание.
– В безопасное место, – ответила Анна. – Там мы сможем проанализировать данные и подготовиться к встрече с Новиковым. И, возможно, найдём способ временно заблокировать отслеживающие функции ваших имплантов.
– Есть ли шанс, что я когда-нибудь буду свободен от них? – спросил Алексей, глядя на свою кибернетическую руку. – Или я навсегда останусь марионеткой на невидимых нитях?
Анна бросила на него сочувственный взгляд.
– Я не знаю, – честно ответила она. – Но если есть шанс вернуть вам контроль над собственной жизнью, мы его найдём.
Фургон свернул с основной дороги на узкую улочку, ведущую к промышленным окраинам города. Здесь, среди заброшенных фабрик и складов, был идеальный район для тех, кто хотел исчезнуть из поля зрения системы.
– Добро пожаловать в логово сопротивления, – сказала Анна, останавливая фургон у неприметного строения, когда-то бывшего частью типографского комплекса.
Внутри их встретили двое – мужчина с кибернетическим протезом ноги и молодая женщина с вживлёнными в виски коммуникационными имплантами.
– Это Макс и Вера, – представила их Анна. – Макс – бывший военный техник, работавший с системами «Химеры», пока не понял, что на самом деле делает. Вера – специалист по кибербезопасности, взломала половину серверов «НейроТех».
– И у нас проблема, – без предисловий сказала Вера, указывая на экраны мониторов. – «НейроТех» только что повысил уровень безопасности по всей сети. Они что-то ищут. Или кого-то.
– Меня, – мрачно произнёс Алексей. – Во мне сработал какой-то защитный протокол, когда я увидел данные о «Прометее».
Макс подошёл ближе, внимательно глядя на Алексея.
– Могу я? – спросил он, указывая на его затылок.
Алексей настороженно кивнул. Макс осторожно ощупал область вокруг имплантов, затем достал небольшой сканер и провёл им вдоль шеи и основания черепа.
– Продвинутая модель, – пробормотал он. – Полная интеграция с центральной нервной системой и лимбическими структурами. Смотри.
Он передал сканер Вере, которая присвистнула, глядя на показания.
– Это не просто импланты, – сказала она. – Это целая нейросеть. Она взаимодействует с естественными нейронными связями, модифицирует их, создаёт новые. Твой мозг буквально перестроен этой технологией.