Терапия? Какая терапия? Почему я не помню?
– Да, конечно, – ответил он автоматически. – Я буду.
– Вы уверены, что с вами всё в порядке? – настойчиво спросила доктор Васильева. – Если вы испытываете временную дезориентацию или эпизоды забывчивости, это может быть связано с вашим… состоянием. Мы обязательно обсудим это на сеансе.
Моим состоянием? Что она знает?
– Я просто плохо спал, – соврал Алексей. – Кошмары.
– Понимаю, – её голос смягчился. – Запишите их содержание, если можете. Это поможет нам в работе. До встречи, Алексей Викторович.
Звонок завершился, и Алексей остался сидеть на полу в тишине, сжимая в одной руке телефон, а в другой – пистолет.
Кто я? Что со мной происходит? Почему я не помню такие важные вещи из своей жизни?
Он медленно поднялся на ноги и подошёл к зеркалу в прихожей. Из отражения на него смотрел человек с потерянным взглядом и шрамами на голове. Человек, который, возможно, убил прошлой ночью. Человек, который не помнит своей жизни.
Или чудовище в человеческом облике?
Алексей бросил взгляд на часы. 7:15 утра. До встречи с загадочным доктором Васильевой оставалось меньше трёх часов. Может быть, она знает ответы. Может быть, она знает, кто он на самом деле.
И почему в его снах он убивает невинных людей.
Глава 2: Сеанс первый
Клиника «Возрождение» располагалась в тихом пригороде Москвы, среди сосен и берёз, скрытая от любопытных глаз высоким забором и системами безопасности, чей дизайн казался слишком продвинутым для обычного медицинского учреждения. Алексей стоял перед КПП, глядя на вооружённую охрану, и пытался унять дрожь в кибернетической руке.
Сканеры быстро считали его биометрические данные, и ворота бесшумно открылись. Охранник в форме без опознавательных знаков кивнул ему, словно старому знакомому.
– Доброе утро, господин Северов. Доктор Васильева ожидает вас.
Территория клиники выглядела как элитный санаторий – ухоженные дорожки, аккуратные клумбы, современное трёхэтажное здание из стекла и бетона. Но Алексей заметил и другие детали: камеры наблюдения с системами распознавания лиц, замаскированные турели автоматической защиты, сканирующие дроны, патрулирующие периметр.
Это не больница. Это укреплённый объект.
В вестибюле его встретила молодая женщина в белом халате.
– Господин Северов, прошу за мной. Доктор уже в кабинете.
Идя по длинному коридору, Алексей пытался найти в своей памяти хоть какое-то воспоминание об этом месте. Ничего. Словно часть его жизни была стёрта. Он мог вспомнить своё детство, школу, поступление в армию… А затем провал. Обрывки воспоминаний о службе, какие-то бессвязные фрагменты боевых действий. И снова пустота – до сегодняшнего утра.
Ассистентка остановилась перед дверью с табличкой «Е.А. Васильева. Нейропсихиатрия».
– Вам сюда, – она улыбнулась ему и удалилась.
Алексей глубоко вдохнул и открыл дверь.
Просторный кабинет был оформлен в спокойных голубых и серых тонах. Большие окна выходили в сосновый лес. Минимум мебели – два кресла, разделённых небольшим столиком, письменный стол с голографическим интерфейсом, шкаф с книгами и какое-то медицинское оборудование в углу, прикрытое чехлом.
Доктор Елена Васильева поднялась из-за стола ему навстречу. Элегантная женщина лет сорока пяти, с тёмными волосами, собранными в строгую причёску, и проницательными карими глазами.
– Алексей Викторович, рада вас видеть, – она указала на одно из кресел. – Присаживайтесь, пожалуйста.
Он осторожно опустился в кресло, не сводя глаз с доктора.
– Вы не помните меня, верно? – спросила она прямо, садясь напротив.
Алексей напрягся.
– Почему вы так решили?
– По вашему лицу, – спокойно ответила Васильева. – По тому, как вы смотрите на меня и на кабинет – словно видите впервые. По тому, как вы держитесь – настороженно, готовый к нападению. Это не ваше обычное состояние во время наших сеансов.
Алексей сцепил руки, чтобы скрыть дрожь.
– Я не помню, что мы с вами встречались раньше, – признался он наконец. – Если честно, я не помню много вещей.
Елена Васильева кивнула, словно ожидала этого ответа.
– Что последнее вы помните чётко, без пробелов?
Алексей задумался.
– Я помню, как служил в армии. Спецназ. Потом были какие-то зарубежные командировки. Ближний Восток. Что-то… что-то случилось там. А потом – провал. И вот я проснулся сегодня утром, весь в крови, с оружием, которого не помню…
Он замолчал, внезапно осознав, что, возможно, не стоило признаваться в этом.