– Тряпка ты, Ведунов! – резюмировал я. – Еще размазня! Не заметил, как попал под женский каблучок! Хлебай теперь полными горстями. Так тебе и надо!
Темные водовороты ревности били в берега души, лишая способности здраво мыслить. Весь вечер и почти вся ночь ушли на построение сладостных планов мести наглецу из Свердловска. В письме обо мне не было упомянуто ни единым словом, как будто меня не было. Конечно, какое дело Мурашкину до незнакомого ему полевика-топографа? Пусть и дальше бродит по тундре. Не подохнет. Он не принимал меня в расчет. Я тоже не хочу сдаваться.
А что? Могу бросить свои вычисления к чертям, махну в Свердловск. Найду почтовое отделение и по следам ауры доберусь до квартиры. Можно проще – в справочном бюро узнать адрес программиста. Дальше – дело техники.
Найду огромного псину, подключусь к сознанию, подкараулю программиста на улице и спущу собаку. Можно овладеть сознанием самого Мурашкина и заставить его сигануть с моста. Броситься под колеса автомашины.
Наверное, ни один человек в мире за последнее столетие не был в большей безопасности, чем я, при нарушении уголовного кодекса. Можно придумать множество способов расправиться с человеком, осмелившемся перебежать колдуну дорогу.
Впрочем, что это я о смерти программиста мечтаю? Нужно не убивать. Заставить его совершить кражу, грабеж. Можно просто набить морду и заставить забыть, что на свете существует женщина по фамилии Ведунова.
В глубине души мне самому не нравились придуманные способы расправы с Мурашкиным. А последний мог иметь опасные для меня последствия. Все упиралось в Светлану. Вдруг она вздумает искать программиста и обнаружит, что он потерял память? Неужели она не догадается, чьих рук это дело?
Ревность сделала убогим воображение и в конце концов я сдался. Решил: не смогу придумать более путного, начну действовать по последнему варианту.
За ночь я выпил четыре чайника крепчайшего чая, выкурил три пачки сигарет. Голова гудела от мысленного водоворота. В левой стороне груди стала нарастать пульсирующая боль, чего не было с тех пор, как от меня сбежала Наталья.
В домашней аптечке ни валидола, ни корвалола не нашлось. Самолечение с помощью дара тоже не получилось. Я не смог заставить себя сосредоточиться.
Собираясь утром на работу и увидел в нем опавшего с лица пожилого человека с глазами больной и тоскующей собаки. Я понял сразу, что с такой физиономией и глазами мне в топоотделе лучше не показываться.
Перед обедом я набрел на мысль, которая сразу заставила меня развить бурную деятельность. Мурашкин писал в письме, что приедет в Смирно к пятнадцатому июля. У меня было достаточно времени, чтобы опередить программиста. Нужно закончить вычисления как можно быстрее и лететь на Украину в начале июля.
Объяснить свое появление жене тем, что соскучился по детям. Пусть попробует от меня избавиться! Теща и тесть будут на моей стороне. О детях и говорить нечего.
Наметив конкретный план действий, я почувствовал себя лучше. Быстро привел себя в порядок и помчался в экспедицию. Прежде всего нужно было побеспокоиться об авиабилете. Он был нужен на начало июля, а в городской аэрофлотовской кассе билеты продавались за сорок пять дней до вылета.
Официальный путь приобретения билета отпадал сразу. У меня оставался единственный выход, который я так не любил: блат. Влетев в кабине Хазана, нашего экспедиционного диспетчера по авиаперевозкам, я сразу приступил к делу.
– Илья! Ты мне друг или не друг?
Маленький, кругленький Хазан посмотрел на меня с опаской, так как такое начало обычно не предвещало ничего хорошего. Илья боялся, что я опять втяну его в какую-нибудь авантюру, как это уже случалось.
– Друг-то друг, Ведунов. – нерешительно отозвался он. – Только моя мама мне всегда твердила, чтобы я от таких друзей держался как можно дальше.
– На этот раз никаких авантюр, Илюша! – поклялся я. – Только просьба! Помоги достать билет на Львов через Москву на начало июля.
Хазан неожиданно взвыл.
– Ничего себе просьбочка! Третье число сегодня! Соображаешь? – он вдруг замолчал. – Погоди. Как ты сказал? Июня или июля?
– Конечно, июля!– отозвался я.
– И тебе что? Действительно надо? – продолжал сомневаться Илья.
– Позарез! – подчеркнул я свою просьбу выразительным жестом.
– Ага! – Хазан успокоился и стал что-то прикидывать, уставившись в потолок.
Я терпеливо ждал.
– Ладно. Позвони вечером. К вечеру я все выясню. Готовь деньги, Юрка.
Уладив дело с билетом, я побежал в спецчасть.
– Здравствуйте, Маргарита Дмитриевна! Можно взять портфель?