– Женя! – отвлекла меня от мыслей сестра.
– Чего тебе? – безразлично отозвался я, устремив взгляд обратно в книгу.
– Пойдём гулять!
– Чем тебе не нравится дома?
– Ну пойдём! Искорка и принцесса Виолетта хотят отправиться в путешествие к морю.
Я скептически посмотрел на её куклы.
– Они не могут чего-то хотеть. Это куклы.
– Нет могут!
Закрыв книгу, я отложил её на подоконник, после чего спрыгнул на пол и подошёл к своему столу, заваленному книгами, учебниками и тетрадями. Открыв ящик, в котором лежала моя коллекция перочинных ножей, я взял самый обычный канцелярский нож и открыл его, после чего пошёл к Лизе.
– Что ты делаешь? – растерялась она.
– Хочу показать тебе, что твои куклы не могут ни хотеть, ни думать, ни что-либо ещё.
– Как? – в лице моей сестры можно было прочитать что-то похожее на озадаченность. По крайней мере, в одной из книг я читал о чём-то подобном и видел примеры подобной реакции с объяснением в фильмах. Так что, могу с уверенностью в 95% утверждать, что это была озадаченность.
– Не подглядывай, – ответил я и, взяв одну из её кукол, отошёл к окну, пока сестра послушно закрыла глаза.
Кукла была удобно расположена на подоконнике, после чего я отрезал ей верхнюю половину головы. Убрав нож, я взял куклу и отрезанный кусок, после чего вернулся к сестре.
– Открывай глаза. Видишь? Её голова пустая, а раз у – но договорить мне она не дала, тут же перебив своими воплями.
– Что ты наделал?! Женя! Зачем?! – она заплакала и набросилась на меня с кулаками, от чего я растерялся и стал отступать.
– Потому что ты мне не верила. Я посчитал, что это будет достаточным аргументом для того, чтобы переубедить тебя.
– Отдай! Верни её! – снова закричала она, и я недовольно отдал ей куклу.
Лиза хотела было побежать к родителям, но предугадав это намерение и его последствия, которые были бы для меня крайне неприятными, я среагировал быстрее. Обогнав сестру, я запер дверь и преградил ей путь.
– Чш!
– Пусти! – крикнула Лиза, продолжая плакать, и стала пытаться отпихнуть меня от двери.
Она набрала в лёгкие воздух, чтобы позвать маму, но я тут же закрыл её рот ладонью и прижал к себе.
– Тихо, – процедил я сквозь зубы, но вернул самообладание и продолжил уже спокойно и сдержанно, пусть и считал унизительным идти на уступки. Если дура не хочет принимать объективную реальность, то это уже её проблемы. – Прекрати плакать. Я склею голову твоей кукле обратно, и мы пойдём гулять. А родители ничего не узнают. Им нет дела до такой проблемы, которую я и без них могу решить. Не тревожь их лишний раз. Ты же не хочешь, чтобы отец проломил дыру в нашей двери окончательно насквозь?
Лиза отрицательно помотала головой и постепенно начала успокаиваться, но я не рисковал отпускать её сразу и продолжал обрабатывать.
– Или хочешь, чтобы мама держала меня под холодной водой? – на что снова получил отрицательное мотание головой. – А может, хочешь услышать, как я буду кричать, пока меня будут тянуть за волосы, а потом бить ремнём? Или смотреть, как отец будет швырять и рвать мои книги?
Сестра всхлипнула и снова замотала головой, а я в этот момент брезгливо одёрнул руку от её рта.
– Фу! Ты меня своими соплями испачкала! – возмутился я, но Лиза лишь тихо захихикала, вытирая слёзы.
Чёрт с ней. Главное, что успокоилась.
– Иди умойся, а я пока склею голову твоей кукле. Потом можешь собираться на улицу и взять что там тебе надо. – с этими словами я вытер салфеткой свою руку и, взяв всё необходимое, стал приклеивать половину головы куклы обратно.
На лбу куклы, который волосы не скрывали, теперь был шов, который Лизу бы не устроил. Дабы избежать риска донесения жалобы до родителей, я взял лоскут ткани из её ящика и повязал его бантом на месте шва, чтобы тот не было видно.