Дома никто ничего не замечал. Или упорно делали вид. Отец дневал и ночевал на своих работах, где ему почти ничего не платили, такова была его участь музыканта. Однако он был не против, лишь бы почаще сбегать из дома. Отец не был авторитетом в нашей семье. Женщины (его жена и его мать) помыкали им, как только могли. Конечно, он пытался делать вид, что всё идёт как надо, что он контролирует ситуацию… И в этом мы с ним были похожи. Я тоже старался делать вид перед родителями, что у меня всё в порядке, хотя в моей жизни была полная жопа.
Однажды я пришёл домой в усмерть пьяный. Обычно я легко скрывал своё состояние. Но в тот раз от меня разило, как от помойки и в своих движениях по комнате я немного потерял контроль, чуть не наебнувшись на полку с книгами.
– Уйди – сказала мать развалившись за компьютером, прервав свой разговор с подругой по телефону – от тебя несёт. Сдохнешь как мой отец, под забором. Алкаш. Не учишься, ни к чему не стремишься. Пошёл вон!
Я не стал язвить о причинах, почему её отец (она росла с матерью и сестрой, без отца) так сильно бухал. Я просто, молча, пошёл в туалет читать книгу. В общем, не помню, как и что, но там я и заснул. Проснулся почему-то в своей кровати. Встал. И осознал… сегодня мой последний день в школе, сегодня выпускной.
Вот в таких перипетиях, между паникой, алкогольным опьянением, оргазмами от собственной руки и холодным равнодушием близких и прошли мои школьные годы. Так я и узнал, что такое людское равнодушие.
Шлюхи
Секс для меня был не то что бы приятным физически… Если учесть, что я занимался им в свои семнадцать лет, от панического ужаса перед женщинами, всегда в поддатом состоянии. Секс являлся, прежде всего, способом поднять себе настроение и самооценку. В итоге, постоянное стремление к половым приключениям привело меня на весьма скользкую дорожку.
Между обычными девушками и собой я чувствовал бездонную пропасть. Ну, представьте, парень, который избегает общественных мест, нигде не работает, крайне не уверен в себе, носит одежду с плеча мамкиного любовника… Мне даже не приходило в голову, чтобы подойти, познакомиться с кем-то. Там была абсолютная стена…
Оставались только продажные женщины. Когда у меня были деньги, я шёл в салон. Когда денег почти не было и приходилось выскребать их изо всех углов, это были уличные проститутки.
Ночь – лучший друг тех, кто не может позволить себе нормальных женщин. Темнота обволакивает всё вокруг и даже уличные, страшные, как чернобыльская катастрофа бляди, выглядят вполне маняще. Особенно когда алкогольный градус делает своё дело. Особенно когда тебе семнадцать лет и кроме таких женщин, у тебя нет шансов. Но всё же я подходил к тем, у кого был более менее человеческий облик. Кто там только не работал, на обочинах города №, проспекта X… это были какие-то девочки, вышедшие из детдомов, это были мамаши одиночки в возрасте, наркоманки из притонов и т.д. Последних, я старался избегать. У них была такая внешность, что не спасала даже темнота. С некоторыми проститутками, у нас происходило вполне человеческое общение, они открывались мне, делясь какими-то своими историями, переживаниями… Я вообще не понимал, зачем я делаю то, что делаю. Часть меня была совсем про другое. Там была литература, музыка, фильмы, идеи… То, что пытался донести до меня отец, по мере своих скромных возможностей. Но я всё равно делал то, что делал, наблюдая за собой как бы со стороны. Порой, ужасаясь собой, потом забывая пережитое. И так, раз за разом. Не в силах остановиться. Не в силах изменить ситуацию.
Мои «увлечения» были, словно, подсознательным желанием уничтожить себя. Свою забитую закомплексованную сущность. Которую я никак не мог понять, принять или изменить. Но из которой, мне, любой ценой, хотелось вырваться.
Её звали Катя, ей было двадцать пять лет. Мы с ней уже встречались не первый раз. Она отвела меня к себе домой. Это была квартира, на кухне сидели мужчины южной национальности, по-видимому, крыша. В остальных комнатах трудились ночные бабочки. Катя повела меня в одну из многочисленных комнат, их длинной обшарпанной квартиры, и как старому знакомому сделала минет без резинки. Она делала мне это не раз. И я не возражал, пытаясь раствориться в сексуально-пьяном экстазе.
На следующее утро проснулся… чувствую, между ног что-то мокрое. Откинул одеяло и увидел странную белую жидкость, сочащуюся из члена. В задумчивости оделся, вышел из комнаты. В коридоре встретил мать.
– Привет, мам, у меня триппер – поздоровался я.
Были Новогодние праздники, к врачу удалось попасть только через неделю.