И вот теперь в один прекрасный момент все раскроется. Эти мысли не давали мне спать по ночам, бередили душу.
Зато в «работе» везло мне теперь, как никогда, то и дело попадались хорошие деньги. Как-то в электричке, битком набитой пассажирами, расстегнул «порт» у одной солидной еврейки. «Работали» на пару с Хитрым.
— Давненько не принимал я такого «пропуля», — в изумлении развел он руками, когда посчитали купюры.
— Не иначе, Боженька слышит мои молитвы.
В пачке оказалось восемь тысяч сотенными.
Первым делом вспомнили о своем воровском долге перед теми, кто «в зоне». Заехали к Розиной матери, дали ей рублей восемьсот. Потом к сестре Огорода. Попросили, чтобы Розе и Володьке послали посылки и привет от нас.
Так не хотелось встречаться мне с Машей, Розиной сестрой, но она оказалась дома. И конечно, не удержалась, чтобы меня лишний раз попрекнуть.
— Роза о тебе чуть не в каждом письме спрашивает, а ты пропал совсем, в гости не приходишь.
— Да нет, — смутился я. — Просто редко в Москве бываю.
— Не хитри, Валентин, все я про тебя знаю, — она немного смягчила тон. — Ася сказала, что видела тебя с какой-то красивой девушкой. Что поделаешь. Роза ведь тоже понимает, что, будь вы по-прежнему вместе, никто бы вас не смог разлучить.
— Она права. — Я согласно кивнул головой.
— На, почитай на досуге. — Маша передала мне пачку писем от Розы. — Сам поймешь, каково ей там без тебя.
Под впечатлением этого разговора и Розиных писем я пошел на почту и отбил ей большую телеграмму. Написал, что о ней и о любви нашей буду помнить всегда.
Оставшиеся деньги мы с Хитрым поделили пополам. На них я купил хороший приемник с проигрывателем — для Нины. Прихожу к ним домой, а там, кроме Валюши, сестрички Нининой, никого.
— А взрослые где? — спрашиваю девочку.
— Мама на работе, а Нина за хлебом пошла, — отвечает она. — А вы присаживайтесь.
Валюша подставляет мне табурет.
В который уже раз с тяжелым сердцем оглядываю жалкую эту комнатку. Да тут, вообще говоря, нечего и оглядывать. Две старенькие железные кровати, крохотный столик на курьих ножках, за которым Валя делает уроки, да три табуретки.
Девочка только что пришла из школы и собиралась пообедать. Весь обед — постные щи да каша. Мать у них была верующая и требовала, чтобы дочери соблюдали посты. Хотя та пища, которую все они принимали в обычное время, была почти такой же постной и скудной.
Прибежала Нина. Увидев меня, обрадовалась. Подарок произвел впечатление.
— Ну, теперь будем с музыкой.
— Дай срок, купим и телевизор.
— Размечтался тоже, — ответила на мое бахвальство Нина. — Тут не знаешь, как концы с концами свести…
Я понял, что попал «не в точку». В самом деле, людям порой есть нечего, а «последними известиями» сыт не будешь. И постарался сменить пластинку.
— Слушай, Нинок. Убери ты эти кастрюли. Берем Валюшу и пошли в кафе. Накормим там ее досыта.
Девочка обрадовалась, захлопала в ладоши.
В кафе она с таким аппетитом уплетала обычный шницель, будто вкуснее ничего не ела. Пришлось заказывать ей вторую порцию. Боже, после войны прошло десять лет, а можно подумать, что мы живем в сорок пятом.
Накупил девчонке пирожных, шоколадных конфет. И тут ее радости не было предела. А после, прежде чем что-то приобрести «для дома», стал советоваться с Нинулей. Привез им из мебельного магазина новые кровати, диван, этажерку, стулья. Все это, как и посуду, мы выбирали вместе с невестой.
«Покупал» много, а в этом тоже определенный риск, даже если «работаешь» осторожно. И вот однажды чуть не сорвался. В одном из магазинов, что возле платформы Новая, вытащил из дамской сумочки тысячи полторы. И тут меня схватили за руку. Не милиция — посторонние мужики. Деньги заставили вернуть женщине, меня же вывели на улицу и держат за руку, чтоб не убежал. «Жертва», к счастью, решила не связываться и быстро ушла, но собралось любопытных человек пять. Что они со мной сделают? Изобьют или поведут в милицию? Лучше пусть уж бьют. Вон тот, кудлатый, уже рукава засучивает. Я весь съежился, чтобы хоть как-то смягчить удар. Вдруг слышу знакомый голос. Это же Севастополь. Поднимаю глаза — точно он. И не один. С ним Хитрый и еще четверо. Все свои, воры. Я знал, что здесь, на Новой, «работает» их «бригада»…
Меня и тех, кто пытался со мной расправиться, они обступили со всех сторон.
— В чем дело? Что здесь происходит? — Голос у Севастополя громовой, вид солидный.