— Да, Джорджи. От этого зависит моё выживание.
— Ты смеешься надо мной?
— Да.
Она едва удержалась от того, чтобы не высунуть язык. — Я только хочу сказать, что мы довольно совместимы в искусстве для взрослых, и ты, вероятно, мог бы многому меня научить. Об искусстве. Пока мы убиваем время.
— Христос. Столько всего нужно понять. - Смеясь без юмора, он провел рукой по лицу. — Моё мнение не изменилось. Этого больше не случится. Мы делаем это, мы сохраняем всё черно-белым. - Его челюсть сжалась, когда он посмотрел на неё. — Неважно, есть ли здесь что-то вроде... влечения. У нас всё платонически. Это тебя устроит?
Она почувствовала облегчение и разочарование одновременно. Без волшебства его прикосновения, у неё было гораздо больше шансов сохранить свое сердце в целости и сохранности. Почему она вообще затронула этот вопрос? Наверное, потому что он смотрел на неё так, словно она была последней женщиной на земле в тот день в его постели, и она не могла перестать думать об этом.
Ладно, хорошо. Поддерживать платонические отношения было необходимо для её самосохранения.
В течение следующего небольшого времени она была притворной девушкой Тревиса Форда. Притворной. Пока она помнила об этом, она могла выйти из этого соглашения с репутацией женщины с мировым именем. И её сердце не будет разбито в прах. До тех пор, пока она сдерживала эту часть себя.
— Почему ты выглядишь облегченной из-за отсутствия секса? - Он помассировал центр лба. — Господи, Джорджи, ты сбиваешь с толку.
— Как ты хочешь, чтобы я отреагировала?
— Я понятия не имею, - пробормотал он, почти про себя. — Пойдем выпьем.
— Что? Сейчас?
— Да. - После малейшего колебания он наклонился и поцеловал её в лоб, его слышимое глотание было эхом её собственного. — За нами следит камера. Сейчас самое подходящее время.
— О, точно. - Она заставила себя кокетливо улыбнуться, но так и не почувствовала, что улыбка достигла её глаз. — Вот. Я в восторге.
— Отлично, - сказал он мрачно. — Встретимся “У набережной”.
— Ооо. - Она крутилась из стороны в сторону. - Шикарно, шикарно…
— Чересчур.
Она нахмурилась на него.
Его рот дернулся. — Недостаточно.
— О, убирайся отсюда, - ворчала она, отпихивая его.
— В самый раз, - позвал Тревис по дороге к своему грузовику, бросив через плечо улыбку, от которой она чуть не расплавилась на асфальте. — Езжай осторожно, малышка.
Глава 14
У Тревиса был скрытый мотив пригласить Джорджи выпить, пока она всё ещё была в своем клоунском костюме: в бесформенном полиэфирном шатре ему было бы гораздо легче удержать свои руки от неё. К сожалению, она написала ему, что пошла домой переодеться, и он прождал на парковке ресторана двадцать минут с нарастающим чувством обреченности, гадая, появится ли она снова в юбке. Та самая, из которой она вылезла в его спальне, прежде чем он повалил её и довел до оргазма. В последнее время он слишком часто думал о том, чтобы запустить руки под эту юбку.
В том числе и сейчас.
Дала ли ему камера повод подойти к Джорджи чуть ближе, чем следовало? Возможно. Без этой страховочной сетки, сидящей в пятидесяти ярдах19 от него, он, вероятно, не рискнул бы наклонить её подбородок, чтобы стереть макияж с её лица. Не целовать её - это была битва, камера или нет. Ему хотелось наклониться к ней и потребовать рассказать, что у неё на уме.
Пережила ли она влюбленность?
Да. Ответ был очевиден - да. В его жизни было много женщин, которые были к нему неравнодушны, и ни одна из них не отчитывала его за его дерьмо, как Джорджи. Никто из них не бросал ему вызов и не мотивировал его. Когда женщина хочет мужчину, она флиртует, верно? Это был танец. Она не стала бы сразу предлагать ему обучить её искусству для взрослых. Разве это не означало, что она будет использовать эти уроки... в другом месте в какой-то момент?
Тревис понял, что его руки сжимают руль, и заставил себя отпустить его.
Да. Не было ничего страшного в том, что Джорджи влюбилась в него в прошлом. Он не был тем парнем, за которым она наблюдала с трибуны. Или мужчина, за которым она наблюдала с пола своей гостиной. Он был трехмерным засранцем и совершенно не подходил ей - девушке, которая стремилась создать семью и сделать волшебные воспоминания.
Он вообще никому не подходил.
Тревис откинул голову назад, прислонив её к водительскому сиденью. Он шел по опасной грани, притворяясь, что встречается с Джорджи. Им нужно было сделать это убедительно на публике, но не наедине. Он не мог пойти на компромисс, как бы сильно ни было искушение поступить иначе. И, черт возьми, он был искушен. С тем же успехом можно было признать это. Она могла возбудить его в чертовом клоунском костюме. Как будто этого было недостаточно, чтобы напугать его, с тех пор как его вновь познакомили со взрослой Джорджи, он испытывал разные чувства: защиты, собственничества и прямо-таки тоски по ней.