Господи, боже мой! На месте такого идиота, как Стюарт Гарнетт, я бы всерьез подумал не всадить ли себе пулю в лоб…
Вернувшись в хижину, я достаю из холодильника бутылку пива и выхожу на крыльцо. Устроившись в удобном кресле, лицом к гравийной дорожке, я отпиваю примерно половину, прежде чем вытащить телефон и отыскать в нем контакт Хаммера. Пора бы покончить со всем этим.
Мой звонок переходит на голосовую почту, и, не желая доводить старика до сердечного приступа, я просто прошу его перезвонить. И, как только я завершаю звонок, приходит сообщение от Стью.
«Я, вслед за Кэролайн, отправляюсь домой. Вчера я забронировал и оплатил прокат катера на весь день. Можешь без стеснения воспользоваться им. Захвати жену и попытайся не разрушить свою жизнь. Все еще люблю тебя, дружище!»
Ух ты! Я усмехаюсь. Этот парень не просто жалок. Вероятно, он решил я не пойму, что таким широким жестом он хочет меня подкупить? Но я слишком хорошо его знаю. И в любом случае больше не собираюсь представлять его интересы.
Поэтому оставляю его сообщение без ответа. Потому что любое мое слово, даже простое «спасибо», он может принять как поощрение.
Так что остаюсь сидеть на том же месте, продолжая закипать от гнева на Стью. Бутылка пива в моей руке постепенно пустеет, пока я пытаюсь понять, как мне поступить, чтобы окончательно не превратить в руины нашу с Пейдж жизнь. А вот и она, моя пока все еще законная жена, неторопливо и осторожно идет по дорожке к дому.
Поднявшись по лестнице, она останавливается, снимает темные очки и бросает на меня мрачный взгляд.
Я вижу поврежденную часть ее лица и ярость закручивается внутри с бешенной силой. Левый глаз совсем заплыл и вокруг него всеми оттенками красного налился синяк. Черт бы побрал Кэролайн Карн! И Стюарта Гарнетта тоже! Если бы они не довели дело до подобного абсурда, моя жена бы не пострадала. Она никоим образом не заслужила такого. И прямо сейчас мне отчаянно хочется, чтобы она позволила вернуться в ее жизнь и навсегда избавить от подобного дерьма и сделать ее счастливой.
Мое желание такое простое и ясное.
— Как ты себя чувствуешь? — мягко спрашиваю я.
Она фыркает в ответ.
— Давай подведем итоги. У меня болят мышцы после вчерашней пешей прогулки, я сильно ушиблась при падении в грязную лужу, меня все еще мучит похмелье и мне только что зарядили палкой по лицу.
— Значит… лучше не бывает? — Я пытаюсь сострить, пытаясь собраться с мыслями. Потому что мне очень хочется сказать ей:
«Тебе ведь так чертовски хорошо было прошлой ночью. И прямо сейчас я хочу тебя снова».
— Пойду собирать вещи, — отвечает она, направляясь к двери.
— Ты не сможешь вести машину. — Я поднимаюсь с кресла. — У тебя, скорее всего, сотрясение.
— Да нет, голова почти не болит. Со мной все будет в порядке. — она хватается за ручку двери и тянет ее на себя. — Не переживай, я приму Тайленол.
— Пейдж… — торопливо догоняю ее и распахиваю перед ней дверь. — Хижина оплачена до завтра. Останься.
Ее губы кривятся. — Зачем?
— Нам нужно поговорить, — говорю я решительно и настойчиво.
— Ага, — ее губы кривятся в усмешке, — Ты имеешь в виду «поговорить», как вчера вечером?
— Я имею в виду разговор и ничего больше, — отвечаю ей, качая головой, хотя не могу выкинуть из головы, какой тесной и влажной она была и ее стоны, когда она кончала. Так что не могу удержаться, чтобы с ухмылкой не добавить: — Если только ты не захочешь все повторить. Одно твое слово и…
— Да, было бы весело, решись я на это, — она усмехается и бросает провокационный взгляд, прежде чем войти, оставив меня за дверью, возбужденного донельзя и ошеломленного ее поведением.
Боже! Столько времени прошло с тех пор, как я слышал от нее нечто подобное, и теперь не знаю, что мне с этим делать. Но я не повторю вчерашней ошибки. Заняться сексом сейчас, означало бы потерянное зря время. Поэтому пытаюсь перевести дух, чтобы подавить желание, и следую за ней внутрь.
Она в своей спальне пакует чемодан. Когда я останавливаюсь в дверном проеме и прислоняюсь к косяку, она бросает на меня быстрый взгляд и равнодушно бросает:
— Я не раз тебе повторяла, что не поменяю решения.