Миа шлепает его по руке.
— Заткнись. Ты можешь хоть раз в жизни быть серьезным? Кто вообще тебя звал? — раздраженно взглянув на маму, она спрашивает: — Мам, кто его звал?
— Он член семьи, и, если мы не будем относиться к нему, как к взрослому, он так никогда и не повзрослеет! — твердо отвечает женщина, подарившая нам жизнь.
— Схавала? — Кэм бросает самодовольный взгляд на Мию. — Мама сказала, я взрослый.
Миа в ответ корчит ему рожицу, и я не могу удержать улыбки, хотя внутри меня вовсю растет тошнотворное предчувствие. Кэм – просто кошмар наяву, ни минуты не может прожить, чтобы не вывести окружающих из себя, но он заставляет меня смеяться. К тому же я прекрасно понимаю, что за его маской клоуна, прячется чуткий, заботливый и ответственный человек. Просто он слишком хорошо прячется, порой так тяжело его отыскать.
Мы сидим молча, пока папа моет руки в раковине, и как только он плюхается напротив мамы, она откашливается и говорит:
— Милая, нам нужно серьезно с тобой поговорить…
Ну уж нет. Я не хочу участвовать во всем этом. Тут и дураку понятно, что речь сейчас пойдет о Логане.
— Па-ап, — я умоляюще смотрю на отца. Потому что обычно он принимает мою сторону.
Видно, что он совсем не в восторге от происходящего, но отрицательно качает головой. — Это очень важно.
— Прекрасно. — возмущенно вздохнув, я поворачиваюсь к маме. — О чем вы хотите поговорить?
Она не смотрит мне в глаза, вместо этого бросая на мужа тяжелый взгляд. Я пару секунд смотрю на нее, потом на него и понимаю, мама хочет, чтобы в этом разговоре отец взял на себя главную роль, а он отчаянно противится этому. Она настаивает на своем, потому что понимает, на вопросы отца я отвечу в любом случае.
Тяжело вздохнув, папа наконец сдается.
— Ты должна рассказать нам, о том, какие у вас отношения с Логаном.
Тьфу ты… Я нисколько не удивлена, но все равно чувствую мелкую дрожь в коленях.
— Зачем? — поворачиваюсь к маме с вопросом, так как знаю, чья была инициатива. — Это касается только меня и его. Вас это совсем не касается.
И вновь я не слышу от матери ни слова, а отец, напротив, готов твердо ответить на мой вопрос.
— Когда ты привозишь его к нам в дом и ждешь, что мы встретим твоего почти бывшего мужа с распростертыми объятьями, это нас очень даже касается!
— Что? — его слова вызывают у меня недоверчивую усмешку, но посмотрев на окружающих я вижу, что им всем не до веселья. Миа от неловкости ерзает на стуле, и даже Кэм, скрестив руки на груди, выглядит мрачно.
— Прежде чем позволить ему здесь остаться, мы должны знать с кем имеем дело, — наконец произносит мама.
Какого черта? Мои брови взлетают от удивления.
— Что ты имеешь в виду?
Мой брат нетерпеливо встревает, морщась от отвращения.
— Им надо знать поднимает ли он на тебя руку.
Что?!
У меня отвисает челюсть, и я задыхаюсь, ошеломленная и на мгновение потерявшая дар речи. Я теряю дар речи, судорожно пытаясь вздохнуть, как рыба, выброшенная на берег.
— Вы серьезно? — наконец я нахожу в себе силы, чтобы задать родителям этот вопрос. — Как вам такое в голову пришло?
— Синяк на твоем лице натолкнул нас на эту мысль, — Миа тщательно подбирает слова, будто хочет показать, что она на моей стороне. — Пейдж, история о том, что клиентка ударила тебя палкой по голове, на самом деле выглядит надуманной.
Ну и… что? Они думают, что я им солгала, чтобы прикрыть Логана?
В это нельзя поверить. Не знаю, смеяться мне или плакать. Стараясь говорить предельно спокойно, я отвечаю:
— Да, действительно звучит нелепо. Но вам придется поверить мне на слово, так как это было на самом деле.
Я окидываю свою семью взглядом и, хотя знаю, что в моих словах нет ни капли лжи, все равно в глазах сидящих за столом, вижу лишь сомнение и беспокойство.
— А как насчет отметин, что ты прячешь под рубашкой? — спрашивает мама.
— О чем это ты? — выпаливаю я. Затылок покалывает, и сердце начинает колотиться, когда я чувствую, как жар ползет вверх по шее и щекам. Знаю, что этим выдаю себя, но ничего не могу поделать.
— На улице жара, а на тебе рубашка с длинными рукавами, — замечает Миа, и от того, каким рассудительным тоном она говорит, мне хочется ее придушить.
— Милая, — тут же подхватывает мама, — я вспомнила, что и раньше замечала на тебе синяки. Просто не заостряла на этом внимания.
Ух ты! Я что, оказалась под перекрестным огнем? Где-то в глубине души я понимаю, что сейчас они обвиняют не меня, а Логана. Им кажется, что я, как и все жены, которых избивают мужья, покрываю его, и чтобы добиться признания, они должны для начала сломать меня.